В коридоре раздалось щелканье каблуков, направлявшихся к
нему.
Другие шаги, жалкие и тихие, поспешали за первыми, пытаясь
попасть в такт.
«Ну вот, это он. Сейчас я увижу его лицо».
Неожиданно артрит стал причинять ему больше страданий. Боль
была непереносимой. Словно из него вынули все кости, а образовавшиеся пустоты
заполнили битым стеклом. И все же, когда каблуки остановились напротив его
камеры, он повернул голову, и на лице его играла заинтересованная,
выжидательная улыбка.
— А, так вот вы какой, — сказал Глен. — Вовсе не такой уж
бука, как мы думали.
По другую сторону решетки стояло двое человек. Флегг был
справа. На нем были синие джинсы и белая шелковая рубашка, мерцавшая в свете
тусклых ламп. Он улыбался Глену. За ним стоял человек ниже его ростом и без
улыбки на лице. На шее у него был надет черный камень с красной щелью.
— Хочу вам представить моего помощника, — сказал Флегг,
хихикнув. — Ллойд Хенрид, познакомься с Гленом Бэйтменом, социологом, членом
Комитета Свободной Зоны и последним оставшимся в живых представителем
интеллектуального фонда Зоны, с тех пор, как Ник Андрос умер.
— Рад встретить вас, — пробормотал Ллойд.
— Как ваш артрит, Глен? — спросил Флегг. Тон его был
соболезнующим, но в глазах сверкало открытое ликование.
Глен быстро сжал и разжал пальцы, улыбаясь Флеггу в ответ.
Никто никогда не узнает, каких усилий стоила ему эта улыбка.
«Внутренние свойства глины!»
— Прекрасно, — сказал он. — Гораздо лучше, благодаря ночлегу
под крышей. Спасибо вам.
Улыбка Флегга слегка потускнела. Глен уловил промелькнувшее
по его лицу выражение удивления и гнева. Или страха?
— И я решил отпустить вас на свободу, — сказал он резко.
Сияющая улыбка вновь заиграла на его лице. Ллойд удивленно
охнул, и Флегг повернулся к нему.
— Так ведь, Ллойд?
— Ну… конечно, — сказал Ллойд.
— Ну что ж, прекрасно, — весело сказал Глен. Он чувствовал,
как артрит вгрызается в его суставы.
— Вам дадут небольшой мопед, и вы сможете отправиться
обратно домой.
— Разумеется, я не могу отправиться домой без моих друзей.
— Разумеется, нет. Все, что от вас требуется, это попросить
меня. Встать на колени и попросить.
Глен искренне расхохотался. Он откинул голову и смеялся
долго и громко. Пока он смеялся, боль в суставах значительно уменьшилась. Он
почувствовал себя лучше, сильнее и снова овладел собой.
— Ну, ты и кадр, — сказал он. — Я знаю, чем тебе помочь.
Найди-ка ты большую кучу песка, возьми в руки молоток и набей весь этот песок
прямиком себе в задницу, а?
Лицо Флегга потемнело. Улыбка исчезла. Глаза его, раньше
напоминавшие своим цветом камень на шее Ллойда, теперь приобрели желтый
оттенок. Он протянул руку к засову на двери камеры. Раздалось электрическое
гудение. Искры засверкали у него между пальцев. Засов, черный и дымящийся, упал
на пол. Ллойд Хенрид вскрикнул. Темный человек схватился за решетку и отодвинул
дверь в сторону.
— Прекрати смеяться.
Глен засмеялся еще громче.
— ПРЕКРАТИ СМЕЯТЬСЯ НАДО МНОЙ!
— ДА ТЫ ЖЕ НИЧТОЖЕСТВО! — сказал Глен, утирая слезы и все
еще хихикая. — Ой, извините меня… а мы-то так тебя боялись… придавали тебе
такое значение… я смеюсь и над нашей глупостью, а не только над тобой…
— Пристрели его, Ллойд. — Флегг повернулся к своему соседу.
Лицо его исказилось. Пальцы его скривились, как клыки хищника.
— Ну так убей меня сам, раз уж собрался, — сказал Глен. — Ты
ведь можешь. Дотронься до меня пальцем и останови мое сердце. Соверши перевернутое
крестное знамение и награди меня мозговой эмболией. Извлеки молнию вон из той
розетки и разруби меня пополам. Ой, Господи… Господи помилуй… я себе живот
надорву…
Глен рухнул на койку и стал кататься из стороны в сторону,
сотрясаемый неудержимым хохотом.
— ПРИСТРЕЛИ ЕГО! — прогрохотал темный человек.
Бледный, трясущийся от страха, Ллойд вытащил из-за пояса
револьвер, чуть не уронил его, а потом попытался прицелиться в Глена. Ему
пришлось взять револьвер обеими руками.
Глен смотрел на Ллойда, по-прежнему улыбаясь.
— Раз уж вы собрались стрелять в кого-нибудь, мистер Хенрид,
то пристрелите его.
— Давай же, Ллойд.
Ллойд спустил курок. В замкнутом пространстве выстрел
прозвучал оглушительно. Пуля выбила кусок бетона в двух дюймах от плеча Глена,
срикошетила и вылетела из камеры.
— Откуда у тебя руки растут? — завопил Флегг. — Пристрели
его, идиот! Пристрели его! Он же стоит прямо перед тобой.
— Да я пытаюсь…
На лице у Глена по-прежнему играла улыбка. Он лишь слегка
вздрогнул от звука выстрела.
— Повторяю, раз уж вы собрались стрелять, то пристрелите
его. В нем ведь нет ничего человеческого. Как-то в разговоре с другом я назвал
его последним волшебником рациональной мысли, мистер Хенрид. Это оказалось даже
более справедливым, нежели я предполагал. Но сейчас его чары оставляют его. Они
ускользают от него, и он знает об этом. И вы тоже об этом знаете. Пристрелите
его сейчас и избавьте нас от массового кровопролития и убийства.
Лицо Флегга стало очень спокойным.
— Хорошо, пристрели одного из нас, Ллойд, — сказал он. — Я
вызволил тебя из тюрьмы, когда ты умирал от голода. А такие парни, как он,
хотят запихнуть тебя обратно. Маленькие человечки, которые много говорят.
Ллойд сказал:
— Мистер, вам меня не одурачить. Рэнди Флегг говорит правду.
— Но он лжет. И ты знаешь, что он лжет.
— Он сказал мне больше правды, чем кто бы то ни было за всю
мою вшивую жизнь, — сказал Ллойд и трижды выстрелил в Глена. Глена отбросило
назад и изогнуло, как тряпичную куклу. Кровь хлестнула из ран. Он ударился о
койку, тело его подскочило и скатилось на пол. Он с трудом приподнялся на одном
локте. — Все в порядке, мистер Хенрид! — прошептал он. — Вас нельзя за это
винить.
— ЗАТКНИСЬ, СТАРЫЙ БОЛТУН! — закричал Ллойд. Он выстрелил
еще раз, и лицо Глена Бэйтмена исчезло. Еще раз — и тело безжи??ненно
подпрыгнуло. И еще раз. Ллойд плакал. Слезы катились по его сердитому,
загорелому лицу. Он вспоминал кролика, который съел свои собственные лапы. Он
вспоминал Поука и людей из «Конни». Он вспоминал Джорджа, которому они залепили
рот скотчем. Он вспоминал тюрьму Феникса, крысу и Траска. Он вспоминал, как
нога Траска показалась ему кентуккийской жареной курицей. Он снова спустил курок,
но револьвер только щелкнул.
