Ларри поднял голову. Он увидел электрический шар, который
Флегг выпустил из своего пальца. Теперь шар вырос до огромных размеров. Он
висел в небе, нервно подергиваясь в сторону Мусорного Бака, испуская искры,
похожие на волоски. Ларри смутно ощутил, что воздух до такой степени был полон
электричеством, что каждый волосок на его теле стоял дыбом.
И ШАР В НЕБЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ ПОХОЖ НА РУКУ!
— НЕЕЕЕЕТ! — завопил темный человек.
Ларри посмотрел в его сторону… но Флегга там больше не было.
Там стояла какая-то обмякшая, сгорбленная и почти бесформенная тварь — с
огромными желтыми глазами, прорезанными темными щелями кошачьих зрачков.
Потом и она исчезла.
Ларри увидел висящую в воздухе одежду Флегга — куртку,
джинсы, ботинки, — которая в течение краткого мига сохраняла форму его теле.
Потом она рухнула на землю.
Трескучий голубой огонь ринулся к электрокару, на котором
Мусорный
Бак непостижимым образом умудрился довести атомную бомбу до
Лас-Вегаса. Он терял свои волосы, истекал кровью и изрыгал из себя вместе с
рвотой все свои зубы, по мере того как лучевая болезнь все глубже и глубже
проникала в него, но ни разу он не поколебался в своей решимости привезти ее
темному человеку.
Шар голубого огня заинтересованно рванулся к грузовому
отсеку электрокара, пытаясь выяснить, что там такое.
— ТАК ТВОЮ МАТЬ, НАМ ВСЕМ КРЫШКА! — крикнул Ллойд Хенрид.
Он обхватил голову руками и упал на колени.
«О, Господи, слава Тебе, — подумал Ларри. — Я не испугаюсь
зла, я не…»
Бесшумный белый свет заполнил весь мир.
И праведные, и неправедные были преданы этому святому огню.
Глава 67
Он проснулся, цепляясь в сонной панике за песчаный грунт.
Что это было, кошмар? Если это так, то, похоже, он до сих пор продолжается.
Земля дрожала под ним.
«Землетрясение?»
На мгновение он решил, что это бред, что жар возобновился,
пока он спал. Но, посмотрев вокруг, он увидел, что грязь соскальзывает вниз
небольшими пластами. По склонам прыгали камешки. А потом раздался отдаленный,
глухой звук — казалось, он протолкнулся в уши. Мгновение спустя у него
перехватило дыхание, словно из оврага моментально выкачали весь воздух.
— Коджак! — в панике закричал Стью. Этот глухой удар испугал
его — словно Бог топнул ногой в пустыне где-то неподалеку.
Коджак сбежал вниз по склону и присоединился к нему, скуля и
повизгивая. Погладив его по спине, Стью почувствовал, как он дрожит. Он должен
увидеть, он должен. Внезапно он почувствовал уверенность: то, что должно было
случиться, случается. Прямо сейчас.
— Я полез наверх, парень, — пробормотал Стью.
Он подполз к восточному склону оврага. Он был немного круче,
но там было больше опор. За последние три дня он не раз уже думал, что вполне
мог бы подняться, но не было стимула.
На дне оврага он был укрыт от ветра, и у него была вода. Но
теперь он должен подняться. Он должен увидеть. Он тащил за собой свою сломанную
ногу как клюшку для гольфа. Он приподнялся на руках и посмотрел наверх. Склон
уходил далеко-далеко ввысь.
— Не смогу, парень, — сказал он Коджаку и полез. С помощью
обеих рук и левого колена он полз вверх, дюйм за дюймом. Он поднялся на
двенадцать футов, а потом спустился на шесть, не успев схватиться за кварцевый
выступ и остановить скольжение.
— Нет, ни за что не смогу, — сказал он, тяжело дыша.
Через десять минут отдыха он пополз снова и поднялся еще на
десять ярдов. Коджак расхаживал рядом с ним, без сомнения удивляясь, зачем этот
идиот лезет наверх, оставляя внизу воду и южный жаркий костер.
«Жарко. Слишком жарко».
Должно быть, опять возвращается жар, хорошо хоть озноб
прошел. Пот тек по его лицу. Волосы нависали на глаза.
«Господи, я сгораю заживо!»
Взгляд его упал на Коджака. Только через минуту он смог
сделать выводы из того, что увидел. Коджак тяжело дышал, высунув язык. Это была
не лихорадка или, по крайней мере, не только лихорадка, так как Коджаку тоже
было жарко.
Он снова пополз, и страх придал ему дополнительную силу.
Прошел час, второй. Он боролся за каждый фут, каждый дюйм. К часу дня он был
всего лишь в шести футах от верха. Только шесть футов, но склон в этом месте
был крутым и очень гладким.
— Застрял, — пробормотал он. — Интересное кино. Что теперь?
— Что теперь — стало очевидно очень быстро. Тело его стало медленно
соскальзывать вниз.
— КОДЖАК! — закричал он отчаянно, не ожидая никакой помощи.
Но неожиданно Коджак оказался рядом. Стью слепо обнял его за шею, не
рассчитывая на спасение, а просто хватаясь за то, что подвернулось под руку,
как утопающий за соломинку. Коджак не сделал никаких усилий, чтобы его
сбросить. Он стал взрывать землю лапами. Камешки полетели Стью в лицо, и он
зажмурил глаза.
Коджак тащил его вверх, пыхтя как воздушный компрессор. Стью
прикрыл глаза. Голова Коджака была опущена, а его задние ноги работали в
бешеном темпе. Они были почти уже на вершине. С отчаянным криком Стью отпустил
шею Коджака и схватился за асфальтовый выступ. Выступ немедленно обвалился. Он
схватился за другой. Два ногтя сломались, и он закричал. Боль была очень
сильной, гальванизирующей. Он рванулся вверх, оттолкнувшись здоровой ногой, и
вот, непостижимым образом, он уже лежал на асфальте I-70.
Рядом с ним оказался Коджак. Он скулил и лизал его в лицо.
Стью медленно сел и посмотрел на запад. Он смотрел очень
долго, забыв про жар, который по прежнему накатывал на его лицо горячими
мощными волнами.
— О, Господи, — произнес он наконец тихим дрожащим голосом.
— Посмотри туда, Коджак. Ларри. Глен. Их больше нет. Господи, ничего больше
нет. Ничего.
На горизонте виднелось грибообразное облако, похожее на
сжатый кулак на длинной, пыльной руке. Края его были нечеткими — оно уже начало
рассеиваться.
«Радиоактивные осадки. В какую сторону подует ветер?»
Стоит ли об этом думать?
Он вспомнил о своем письме к Фрэн. Обязательно надо дописать
о том, что случилось. Если ветер отнесет осадки на восток, у них могут
возникнуть проблемы… и кроме того, они должны знать, что если Лас-Вегас и был
базой темного человека, то теперь ее больше не существует. Люди вместе со
смертельно опасными игрушками, которые только и ждали того, когда их подберут,
превратились в пар. Обо всем этом обязательно надо написать.
