— Двигатель не работает, — обеспокоенно сказал Том.
30 миль. Достаточно.
— Да поможет нам Бог, — сказал Стью и отпустил сцепление.
«Плимут» дернулся. Двигатель закашлял и заглох. Стью застонал.
— Так твою мать! — закричал он и снова нажал сцепление. —
Нажми на педаль газа, Том! Рукой!
— На которую? — с сомнением спросил Том.
— На длинную!
Том опустился на пол и дважды нажал на газ. Машина снова
набирала скорость, и Стью с трудом заставил себя повременить. Они проехали уже
больше половины склона.
— ДАВАЙ! — закричал он и снова отпустил педаль сцепления.
Двигатель заработал. Коджак залаял. Из ржавой выхлопной
трубы заклубился черный дым, который вскоре стал синим. Стью переключился на
третью передачу.
— Мы едем, Том! — завопил он.
Том испустил крик ликования. Коджак залаял и завилял
хвостом. В своей предыдущей жизни, когда он был еще Биг Стивом, Коджак часто
ездил со своим хозяином на машине. Приятно было снова ехать на машине, с новыми
хозяевами.
До Грин Ривера они добрались уже в сумерках. Стью запарковал
машину напротив унылого трехэтажного здания с вывеской «Отель Юта».
Устал. Чувствовал ли он когда-нибудь себя таким усталым?
— Ну вот. Приехали, — пробормотал он. — Здесь мы остановимся
на ночь. Ты меня отнесешь внутрь?
— Конечно. И как тебе удалось завести это старье?
— Я бы выпил пива, — сказал Стью. — А у тебя нет сигарет?
Умираю — хочу курить.
Том вылез из машины и отнес Стью в отель. В вестибюле было
темно и сыро, но Том обнаружил камин с запасом дров и развел в нем огонь. Стью
сидел на обшарпанном диване под головой лося. Дыхание его было медленным и
хриплым. Время от времени он бормотал себе под нос что-то невразумительное.
В два часа утра Коджак поднял голову и нервно заскулил. Том
Каллен поднялся со своего дивана. Глаза его были широко раскрыты и ничего не
выражали. Он подошел к двери и вышел на улицу.
Снаружи завыл ветер.
Глава 68
Том вернулся в четыре часа утра. Коджак приветственно
залаял, и Стью открыл глаза. Том встал на колени рядом с ним.
— Стью?
— Том? Тяжело дышать.
— Я принес лекарства, Стью. Ник показал мне. Ты примешь
лекарства и убьешь инфекцию. Ты должен сделать это прямо сейчас. — Ник достал
из сумки четыре пузырька с таблетками и большую бутылку сока.
Стью внимательно посмотрел на лекарства.
— Том, где ты это взял?
— В аптеке. Мне дал их Ник.
— Да нет, серьезно…
— Серьезно! Серьезно! Сначала надо принять пенициллин и
посмотреть, подействует ли он. Который из них пенициллин?
— Вот этот… но, Том…
— Нет. Ты должен. Так велел Ник. И тебе надо ходить.
— Я не могу ходить. У меня сломана нога. И я болен. — В
голосе Стью появилось обиженные, капризные нотки.
— Ты должен. Или я буду тебя таскать.
Стью потерял контакт с реальностью. Том вложил ему в рот
пенициллиновую капсулу, и Стью рефлекторно проглотил ее, запив соком. Он
закашлялся, и Том похлопал его по спине. Потом он поднял Стью на его здоровую
ногу и стал таскать его по вестибюлю. Коджак обеспокоенно следовал за ними.
— Прошу Тебя, Господи, — сказал Том. — Прошу Тебя, Господи,
прошу тебя, Господи.
Никогда еще Боулдер не казался ему таким далеким, как в то
унылое утро.
Борьба Стью с пневмонией продолжалась две недели.
Через два дня от пенициллина на коже выступила
отвратительная красная сыпь, и Том стал давать ему ампициллин. Это дало лучший
эффект, и утром седьмого октября Том проснулся и увидел, что Стью спит глубоко,
а температура спала. Ночью жар возобновился. В течение следующих двух дней Стью
непрерывно спал. Тому с трудом удавалось разбудить его, чтобы скормить ему
таблетки и несколько кусочков сахара из гостиничного ресторана.
Одиннадцатого октября начался повторный приступ. Но на этот
раз температура не была уже такой высокой, а хрипы стали тише.
Очнувшись тридцатого октября после недолгой дремоты в одном
из кресел вестибюля. Том увидел, что Стью сидит на диване и оглядывается по
сторонам.
— Том, — прошептал он. — Я жив.
— Да, — радостно воскликнул Том. — Ей-Богу, да!
— Я голоден. Не мог бы ты приготовить какой-нибудь суп, Том?
С лапшой, например?
К восемнадцатому числу силы отчасти вернулись к Стью. Он уже
мог в течение пяти минут ходить по вестибюлю отеля на костылях, которые Том
принес ему из аптеки. Его постоянно терзал сводящий с ума зуд в срастающейся
ноге. Двадцатого октября он впервые вышел на улицу, одевшись в теплое белье и
закутавшись в огромную овечью шубу.
День был теплым и солнечным, но в воздухе чувствовалось
приближение зимы.
— Даже не знаю, что делать, Том, — сказал Стью. — Мы сможем
добраться до Грейт Джанкшена, а дальше я просто не знаю. В горах будет много
снега. А ходить я пока не могу.
— Когда ты снова сможешь ходить, Стью?
— Не знаю. Том. Поживем — увидим.
Двадцать восьмого октября Грин Ривер был занесен
пятидюймовым слоем снега.
— Если скоро не выехать, — сказал Стью Тому, когда они
смотрели в окно на снег, — то всю зиму придется провести здесь.
На следующий день они подъехали на своем «Плимуте» к заправочной
станции на окраине города. Часто прерываясь для отдыха, они заменили облысевшие
задние шины на новую шипованную резину. Стью поразмыслил о том, не стоит ли
найти машину с двумя ведущими мостами, но потом принял иррациональное решение
не искушать судьбу. Том погрузил в багажник четыре пятидесятифунтовых мешка с
песком. Они выехали из Грин Ривера в день Хеллоуина
[5]
и направились на
восток.
Они приехали в Грейт Джанкшен в полдень второго ноября. Все
утро небо было свинцово-серым, и когда они выехали на главную улицу города,
первые снежные хлопья начали падать на капот «Плимута». Полдюжины раз по пути
они попадали в короткие снегопады, но на этот раз небеса обещали нечто большее.
