— О, Господи, — сказал он, почувствовав ее смертельную
легкость.
— В чем дело, Стью?
— Дело во мне! Я знал, что эта трахнутая канистра пуста и
забыл наполнить ее. Слишком волновался, наверное. Ну скажи, разве я не идиот?
— У нас кончился бензин?
Стью отшвырнул в сторону пустую канистру.
— Ей-Богу, да. Как я мог оказаться таким идиотом?
— Наверное, думал о Фрэнни? Что нам теперь делать, Стью?
— Попытаемся идти пешком. Возьмем спальные мешки и консервы.
Прости меня. Том. Я виноват.
— Все в порядке, не переживай.
В тот день они до Боулдера не добрались. Им пришлось
заночевать прямо на дороге, и у них даже не было сил раскопать снег, чтобы
найти топливо для костра.
Тревожная мысль посетила его, когда он вползал в свой
спальный мешок. Они придут в Боулдер, и там никого не будет. Пустые дома,
пустые магазины, дома с крышами, провалившимися под тяжестью снега. Все
исчезли, как персонажи твоего сна, после того как ты проснулся. Потому что в
мире никого больше не осталось, кроме Стюарта Редмана и Тома Каллена.
К двум часам следующего дня они проползли еще несколько
миль. Стью начал уже думать, что и следующий день им придется провести в пути.
Именно он замедлял продвижение вперед. Боль в ноге становилась сильнее с каждым
шагом.
Через час после холодного консервированного ленча он,
погруженный в мысли о Фрэнни, врезался в остановившегося Тома.
— В чем дело? — спросил он, потирая больную ногу.
— Дорога, — сказал Том, и Стью торопливо огляделся вокруг.
После долгой паузы Стью сказал:
— Если б не ты, я бы грохнулся вниз.
Они стояли на снежном обрыве футов в пять высотой. Он круто
уходил вниз, туда, где виднелся голый асфальт дороги. Справа стоял указатель с
простой надписью ГОРОД БОУЛДЕР.
Стью стал смеяться. Он сидел на снегу и оглушительно
хохотал, не замечая озадаченного взгляда Тома. Наконец он произнес:
— Они расчистили дороги. Видишь? Мы дошли, Том! Мы дошли!
Коджак! Иди сюда!
— Мы снова в Боулдере, — тихо пробормотал Том. — Мы пришли
домой, ей-Богу, да.
Стью похлопал его по плечу.
— Пошли, Томми.
Около четырех снова пошел снег. К шести уже стемнело, и
черный гудрон дороги стал призрачно белым. Стью очень сильно хромал. Том раз
спросил его, не надо ли ему отдохнуть, но Стью только помотал головой.
К восьми часам вечера снег стал падать густой, непрерывной
пеленой. Несколько раз они сбивались с дороги и увязали в придорожных сугробах.
Через двадцать минут в темноте раздался молодой нервный
голос, от которого они застыли на месте.
— К-кто там идет?
Коджак зарычал, и шерсть у него на загривке встала дыбом.
Том ахнул. В темноте, поверх непрерывного воя ветра, раздался звук, от которого
кровь у Стью застыла в жилах: это был звук передернутого затвора.
«Часовые. Они поставили часовых. Забавно было бы проделать
такой путь, а потом получить пулю в лоб в двух шагах от городского универмага.
Действительно забавно. Даже Рэнделл Флегг смог бы это оценить».
— Стью Редман! — закричал он в темноту. — Здесь Стью Редман!
— Он сглотнул слюну. — Кто вы?
«Глупо. Ты наверняка его не знаешь…»
Но донесшийся до него голос действительно показался ему
знакомым.
— Стью? Стью Редман?
— Со мной Том Каллен… ради Бога, не стреляйте в нас!
— Это шутка?
— Никакая не шутка! Том, скажи что-нибудь.
— Привет, — послушно произнес Том.
Наступила долгая пауза. Потом часовой сказал:
— У Стью на старой квартире висел плакат. Что это был за
плакат?
Стью стал неистово рыться в своей памяти.
— Фредерик Ремингтон! — закричал он изо всех сил. — Там еще
была надпись «Тропа войны».
— Стью! — радостно закричал часовой. Из снежной пелены вышел
им навстречу черный силуэт. — Я просто не верю своим глазам…
Когда он подошел к ним, Стью увидел, что это был Билли
Геринджер.
— Стью! Том! И Коджак тут! А где Глен Бэйтмен и Ларри? Где
Ральф?
Стью медленно покачал головой.
— Не знаю. Нам скорей надо в тепло, Билли. Мы замерзаем.
— Конечно, идите в универмаг — он справа по дороге. Я позову
Норма Келлогга… Гарри Данбертона… Дика Эллиса… черт, да я разбужу весь город!
Это же просто чудо! Я не верю своим глазам!
— Билли…
Билли обернулся, и Стью подошел к нему ковыляющей походкой.
— Билли, у Фрэн должен был быть ребенок…
Билли замер. После паузы он прошептал:
— Черт, я совсем забыл.
— Он родился?
— Джордж. Джордж Ричардсон все расскажет тебе. Или Дэн
Лэтроп. Он наш новый доктор, мы заполучили его недели через четыре после того,
как вы ушли. Он раньше был ухо-горло-носом, но он здорово справляется…
Стью резко встряхнул Билли, прерывая его сумбурную болтовню.
— Что случилось? — спросил Том. — Что-то не так с Фрэнни?
— Скажи мне, Билли, — попросил Стью. — Пожалуйста.
— С Фрэн все в порядке, — сказал Билли. — Скоро она
поправится.
— Ты только слышал об этом?
— Нет, я сам видел ее. Мы с Тони Донахью пришли к ней с
цветами из оранжереи. Оранжерея — это его детище. Он там выращивает все, что
угодно, не только цветы. Она в больнице только из-за того, что у нее были… как
это там называется… римские роды?
— Кесарево сечение?
— Ага, точно, потому что ребенок был неправильно расположен.
Мы навестили ее через три дня после родов, это было два дня назад. Мы принесли
ей розы. Нам хотелось ее как-то подбодрить, потому что…
— Ребенок умер? — глухо спросил Стью.
— Он не умер, — сказал Билли и добавил с огромной неохотой:
— Пока.
Стью неожиданно ощутил себя где-то далеко, в свистящей
пустоте. Он услышал хохот… и волчий вой…
