— Твою мать, — беззвучно выдохнул Томми Уоннамейкер. — Она
взлетит на воздух, Хэп?
— Если б она собиралась, она давно бы уже взорвалась, —
сказал Хэп, поднимаясь с места. Хэп был охвачен опасливым ликованием. Колонки
были застрахованы, а взнос выплачен.
— Парень, должно быть, чертовски пьян, — сказал Норм.
— Я следил за задними фарами, — сказал Томми возбужденным
тоном. — Они ни разу не загорелись. Твою мать! Если бы он ехал со скоростью
шестьдесят миль, нас бы уже не было на свете.
Они быстро вышли из помещения, Хэп — впереди, Стью — замыкая
шествие. В воздухе пахло бензином. Хэп открыл левую переднюю дверь, и человек,
бывший за рулем, выпал оттуда, как мешок с грязным бельем.
— ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — завопил Норм Брюетт, срываясь на визг. Он
отвернулся, схватился за свой объемистый живот, и его стошнило.
Дело было не в выпавшем человеке (Хэп подхватил его как раз
вовремя, чтобы не дать ему удариться о тротуар), дело было в запахе, исходящем
из машины, в тошнотворном зловонии, в котором смешались запахи крови, фекалий,
рвоты и разлагающегося человеческого тела.
Хэп повернулся и потащил водителя, ухватив его под руки.
Томми торопливо схватил волочащиеся ноги, и вместе они понесли его в помещение.
На лицах их было написано отвращение. Хэп забыл о страховке.
Вик и Стью заглянули в машину, потом посмотрели друг на
друга и снова в машину. Справа от водителя сидела молодая женщина. К ней
прислонился ребенок лет трех. Оба были мертвы. Шеи их распухли, а кожа была
пурпурно-красной, как один большой синяк. Глаза их были бессмысленно
вытаращены. Женщина держала ребенка за руку. Из ноздрей у них вытекала густая
слизь, теперь она подсохла и застыла. Вокруг них жужжали мухи, время от времени
опускаясь на корку слизи и вползая в их открытые рты. Стью был на войне, но никогда
ему не доводилось видеть более жалкого зрелища. Взгляд его постоянно
возвращался к этим сцепленным рукам.
Он и Вик одновременно подались назад и тупо посмотрели друг
на друга. Затем они повернулись к станции. Им был видел Хэп, который яростно
кричал что-то в телефонную трубку. Левая передняя дверь «Шевроле» так и
осталась открытой. Пара детских туфелек свисала с зеркала заднего вида.
Хэп повесил трубку. Водитель «Шевроле» лежал на полу.
— Скорая помощь будет здесь через десять минут. Ты думаешь,
они?.. — Он указал пальцем на «Шевроле».
— Абсолютно мертвы, — кивнул Вик. Его морщинистое лицо было
изжелта-бледным, и он просыпал табак на пол, пытаясь скрутить одну из своих
дерьмовых папиросок.
Человек на полу хрипло застонал, и все посмотрели на него.
Спустя мгновение, когда стало ясно, что человек говорит или, по крайней мере,
пытается что-то сказать, Хэп наклонился к нему.
Что бы это ни было, но то, что случилось с женщиной и
ребенком в машине, происходило и с этим человеком. Из его носа текло, а дыхание
сопровождалось странным звуком, исходившим из его груди. Плоть под глазами
набухла, но еще не почернела. Она была воспаленно-красного цвета. Шея его
казалась слишком толстой. Он был в лихорадке. Находиться рядом с ним было все
равно что наклоняться над раскаленными угольями, на которых жарят шашлык.
— Собака, — пробормотал он. — Вы выпустили ее?
— Мистер, — сказал Хэп, слегка встряхнув его. — Я вызвал
скорую помощь. С вами все будет в порядке.
— Циферблат покраснел, — прохрюкал человек на полу и
закашлялся, извергая изо рта густую слизь, выходившую длинными волокнистыми
сгустками. Хэп отодвинулся с безнадежной гримасой.
— Лучше перевернуть его, — сказал Вик. — А не то он
задохнется.
Но прежде чем они сделали это, кашель вновь перешел в
хриплое, неровное дыхание. Он медленно моргнул и посмотрел на склонившихся над
ним мужчин.
— Где… я?
— Арнетт, — ответил Хэп. — Заправочная станция Билла
Хэпскома. Вы свернули несколько моих колонок. — А затем торопливо добавил: — Но
это не страшно. Они были застрахованы.
Человек на полу пытался сесть, но не смог этого сделать.
— Моя жена… моя малышка…
— С ними все в порядке, — сказал Хэп, глупо улыбаясь.
— Я вроде как сильно болен, — сказал человек. Воздух входил
и выходил из его легких с тихим рокотом. — Они тоже заболели. С того самого
момента, как мы выехали два дня назад. Солт Лейк Сити… — Его глаза медленно
закрылись. — Заболели… В конце-концов похоже, что мы не успели…
Где-то вдалеке они расслышали приближающуюся сирену
арнеттской скорой помощи.
— Господи, — сказал Томми Уоннамейкер. — О, Господи.
Хэп и Хэнк помогли человеку перевернуться набок, и, похоже,
ему стало чуть-чуть легче дышать.
— До прошлой ночи я чувствовал себя нормально. Кашлял, но не
более. Не успели убраться вовремя. С крошкой Ла Вон все в порядке?
Последние слова перешли в неразличимое бормотание. Сирена
завывала все ближе и ближе. Стью отошел к окну, чтобы увидеть, когда подъедет
скорая помощь. Остальные сомкнулись вокруг человека на полу.
— Что с ним, Вик, как ты думаешь? — спросил Хэп.
— Не знаю.
— Наверное, съели что-нибудь, — сказал Норм Брюетт. — На
машине калифорнийские номера. Им, наверное, пришлось много раз подкрепляться в
придорожных забегаловках. Может, они съели отравленный гамбургер. Это бывает.
Скорая помощь обогнула разбитый «Шевроле» и остановилась
неподалеку от входа на заправку. Комната запульсировала красным светом. На
улице уже совсем стемнело.
— Дай мне руку, и я вытащу тебя отсюда, — внезапно закричал
человек на полу.
— Пищевое отравление, — сказал Вик. — Да, возможно. Надеюсь,
что это так, иначе…
— Иначе что? — спросил Хэнк.
— Иначе это может быть что-нибудь заразное. — Вик посмотрел
на них обеспокоенно. — Я видел холеру в 1958 году, и это выглядело очень
похоже.
Три человека вошли с носилками.
— Хэп, — сказал один из них. — Тебе повезло, что твоя тощая
задница не взлетела на небо. Вот этот парень, да?
Они подались в сторону, чтобы пропустить их — Билли
Верекера, Монти Салливана, Карлоса Ортегу — людей, которых все они прекрасно
знали.
— Двое людей в машине, — сказал Хэп, отводя Монти в сторону.
— Женщина и маленькая девочка. Обе мертвы.
— Ни хрена себе! Ты уверен?
