Человек в ковбойской одежде медленно обернулся. В левой руке
он держал пачку сигарет. За поясом у него был револьвер сорок пятого калибра.
Пока Ллойд и Поук таращились на мертвую женщину, он неторопливо взял в руки
револьвер, прицелился, выстрелил, и левая половина лица Поука неожиданно
превратилась в месиво из крови, мяса и зубов.
— Меня ранили! — завопил Поук, роняя свой 357. — Меня
ранили, Ллойд! Ранили! Ранили!
Он ударился о входную дверь, и она распахнулась. Поук тяжело
опустился на крыльцо.
Ошеломленный Ллойд выстрелил скорее инстинктивно, чем в
целях самозащиты. Грохот «шмайсера» заполнил комнату. Бутылки и консервные банки
взорвались на своих полках. Человек в ковбойской одежде, равнодушный, спокойный
и собранный, снова выстрелил. Ллойд скорее почувствовал, чем услышал, как пуля
пролетела у него над головой. Он дал еще одну очередь.
Человек за прилавком упал с такой внезапностью, что можно
было подумать, будто он провалился в люк. Автомат с жвачкой разлетелся
вдребезги. Повсюду рассыпались красные, синие и зеленые шарики. Шмайсер
проделал три дырки в ковбое, и большая часть его внутренностей оказалась на
пакетиках с сухой картошкой. Ковбой осел, все еще сжимая в одной руке 45, а в
другой — пачку «Лаки».
Ллойд, обезумев от страха, продолжал палить. Автомат
нагревался у него в руках. Коробка с бутылками соды зазвенела и упала. Девушка
на календаре, одетая в соблазнительные шорты, получила пулю в бедро волшебного
персикового цвета. Рухнула стопка книжек. Потом патроны кончились, и наступила
оглушающая тишина. В комнате стоял тяжелый и отвратительный запах пороха.
— Боже мой, — выдохнул Ллойд. Он опасливо посмотрел на
ковбоя. Было непохоже, что ковбой причинит ему какие-нибудь неприятности в
ближайшем или отдаленном будущем.
— Меня ранили! — промычал Поук, вваливаясь обратно внутрь.
— Я кончил его, Поук, — утешил Ллойд, но Поук, похоже,
ничего не слышал. Его правый глаз сиял, как сапфир. Левого глаза не было. Левой
щеки тоже не наблюдалось: можно было видеть, как движется его челюсть, когда он
говорит. Рубашка пропиталась кровью.
— Чертов мудак достал меня! — закричал Поук. Он наклонился и
поднял свой «Магнум». — Я покажу тебе, сучье отродье, как стрелять в меня!
Он двинулся к ковбою, поставил ногу ему на голову, как
охотник, позирующий для фотографии, и приготовился опорожнить свой 357. Ллойд
стоял и смотрел на это с раскрытым ртом, с дымящимся автоматом в руке, все еще
пытаясь понять, как же все это могло случиться.
В этот момент человек, упавший за прилавок, появился оттуда,
как тещин язык. Его лицо выражало отчаянную решимость, а в руках у него была
зажата двустволка.
— Что? — сказал Поук и поднял взгляд как раз вовремя, чтобы
встретиться с обоими зарядами. Лицо его превратилось в еще большую кашу, чем
раньше, и он упал.
Ллойд решил, что самое время сматываться. Черт с ними, с
деньгами. В конце концов, деньги можно найти в любом другом месте. Похоже, что
пришло время опять сбивать погоню со следа. Он выбежал из магазинчика.
Он уже наполовину слетел со ступенек, когда подъехала
патрульная машина аризонской полиции. Из правой двери вылез полицейский и
вытащил пистолет.
— Стой на месте! Что происходит внутри?
— Трое убитых! — закричал Ллойд. — Ну и заваруха! Парень,
который сделал это, сбежал через заднюю дверь! Я уношу ноги!
Он подбежал к «Конни», скользнул за руль и как раз успел
вспомнить, что ключи остались у Поука в кармане, когда полицейский завопил:
— Стой! Стой, стрелять буду!
— Боже мой, — сказал Ллойд, когда второй полицейский
приставил ему к голове здоровенный ковбойский пистолет, а первый надел на него
наручники.
— Отправляйся в багажник, красавчик.
Владелец вышел из магазинчика, все еще сжимая в руках
двустволку.
— Он застрелил Билла Марксона. Другой прикончил миссис
Сторм! Я застрелил одного! Он мертв, как собачье дерьмо! Отойдите, мальчики, я
с удовольствием кончу и этого!
— Успокойся, Поп, — сказал один из полицейских. — Веселье
кончилось.
— Эй, ребята, держите меня подальше от этого парня, —
попросил Ллойд. — Такое впечатление, что он сдвинулся.
— А это ты получил, когда выходил из магазина, красавчик, —
сказал первый полицейский. Его пистолет поднялся, блеснув в солнечных лучах, и
опустился на голову Ллойда Хенрида. Очнулся он только в тюрьме Арапахоу.
Глава 16
Старки внимательно посмотрел на монитор 2. Специалист
второго класса Фрэнк Д. Брюс по-прежнему сидел, уткнувшись лицом в миску супа.
Ситуация не изменилась. Задумчиво Старки перешел к монитору 4, на котором
положение изменилось к лучшему. Доктор Эммануэль Эзвик по-прежнему неподвижно лежал
на полу, но центрифуга остановилась. В 19:40 часов (прошедших с момента
несчастного случая) из центрифуги начали появляться тонкие струйки дыма. В
21:07 часов внутри центрифуги в последний раз что-то звякнуло, и она медленно
перешла в состояние покоя. Кажется, Ньютон сказал, что где-то далеко, за самой
дальней звездой, может находиться тело в абсолютном состоянии покоя. Ньютон
оказался прав во всем, кроме расстояния, — подумал Старки. Совсем не надо
углубляться в такую даль. Проект Блу — вот воплощение абсолютной неподвижности.
В кабинете раздался сигнал вызова. Старки подошел к
переговорному устройству и нажал на кнопку:
— Слушаю, Лен.
— Билли, у меня срочное сообщение от одного из наших
подразделений из Сайп Спрингса, штат Техас. Почти в четырехстах милях от
Арнетта. Они утверждают, что им надо поговорить с тобой.
— В чем там дело, Лен? — спросил он спокойно. За последние
десять часов он принял шестнадцать «отрубонов» и чувствовал себя сравнительно
неплохо.
— Пресса.
— О, Господи, — сказал Старки. — Соедини меня с ними.
— Подожди минутку, — сказал Лен.
Атмосферные помехи постепенно исчезли.
— …«Лайон», подразделение «Лайон», как слышите, база «Блу»?
Как слышите нас? Раз… два… три… четыре… говорит подразделение «Лайон».
— Слышу вас, подразделение «Лайон», — сказал Старки. —
Говорит база «Блу один».
— Кодовое обозначение проблемы — «Цветочный Горшок», —
произнес металлический голос. — Повторите, «Цветочный Горшок».
— Я прекрасно знаю, что такое «Цветочный Горшок», — сказал
Старки. — В чем там дело?
