Металлический голос из Сайп Спрингса говорил почти пять
минут подряд. Сама по себе ситуация его не слишком-то интересовала, потому что
уже два дня назад компьютер проинформировал его, что это произойдет до конца
июня с вероятностью 88 %. Специфика же несущественна. Если у вещи есть две
штанины и место, куда вдеть ремень, то это брюки. Цвет не имеет значения.
Доктор из Сайп Спрингса сделал несколько остроумных
предположений, и репортеры ежедневной газеты из Хьюстона связали происходящее в
Сайп Спрингс с тем, что уже произошло в Арнетте, Вероне, Коммерс Сити и городке
Поллистон, штат Канзас. В этих городах процесс развивался так стремительно и
так неблагоприятно, что военным был отдан приказ ввести карантин. В компьютере
был заложен список других двадцати пяти городов десяти штатов, в которых начали
обнаруживаться следы Проекта Блу.
Старки принял решение. Он отпер ключом нижний ящик своего
письменного стола и вытащил оттуда синий сверток, запечатанный красной бумажной
лентой. Надпись на нем гласила: ЕСЛИ ЛЕНТА ОКАЖЕТСЯ СОРВАННОЙ, НЕМЕДЛЕННО
ИЗВЕСТИТЕ ВСЕ ОТДЕЛЫ БЕЗОПАСНОСТИ. Старки сорвал ленту.
— Вы на связи, база «Блу»? — спрашивал голос. — Мы вас не
слышим.
— Я здесь, «Лайон», — ответил Старки. Он открыл последнюю
страницу книги из свертка и провел пальцем по колонке, озаглавленной
ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНЫЕ КОНТРМЕРЫ.
— Вы слышите меня, «Лайон»?
— Слышим, база «Блу».
— Троя, — сказал Старки решительно. — Повторите, «Лайон»:
Троя.
Молчание. Отдаленный треск помех. Старки вспомнил о тех
телефонах, которые они делали в детстве: две консервных банки и двадцать ярдов
вощеной бечевки.
— Повторяю…
— О Господи! — раздалось из Сайп Спрингса.
— Повтори, сынок, — сказал Старки.
— Т-т-троя, — сказал голос. Потом, более уверенно: — Троя.
— Очень хорошо, — сказал Старки. — Благослови тебя Бог,
сынок. Отбой.
— И вас, сэр. Отбой.
За щелчком последовали сильные помехи, потом снова щелчок,
молчание, и голос Лена Крейтона.
— Билли?
— Да, Лен.
— Я слышал весь разговор.
— Прекрасно, Лен, — сказал устало Старки. — Ты можешь
доложить об этом в какой угодно форме.
— Ты не понял. Билли, — сказал Лен. — Ты поступил правильно.
Думаешь, я не понимаю этого?
Старки позволил глазам закрыться. На мгновение все
замечательные «отрубоны» перестали действовать.
— Благослови и тебя Бог, Лен, — сказал он еле слышно. Он
отключил переговорное устройство и занял свою привычную позицию перед монитором
2. Через некоторое время он вновь почувствовал себя вполне сносно.
Если поехать на юг от Сайп Спрингса по шоссе № 36, то за
день можно добраться до Хьюстона. По дороге неслась машина — старый «Понтиак»,
выжимавший восемьдесят миль в час. Машина поднялась на холм. Внизу дорогу
перегораживал «Форд», что чуть не привело к катастрофе.
Водитель, тридцатишестилетний репортер хьюстонской
ежедневной газеты, нажал на тормоза.
— Боже мой! — завопил фотограф, сидевший рядом с водителем.
Он уронил фотоаппарат на пол и ухватился за ремень безопасности.
Голубой дымок вырвался из-под шин. Радио продолжало орать:
Крошка, поймешь ли ты своего парня?
Он — парень что надо.
Он парень шикарный.
Крошка, поймешь ли ты своего парня?
«Понтиак» наконец-то остановился. Водитель облегченно
вздохнул и разразился приступом кашля. Им начал овладевал гнев. Он вышел из
машины и, сжав кулаки, направился к двум молодым людям, стоявшим за «Фордом».
— Ага, раздолбай! — закричал он. — Вы нас чуть на хрен не
угробили, и я хочу…
Четыре года он прослужил в армии. Добровольцем. Ему как раз
хватило времени на то, чтобы определить тип винтовок, которые они доставали из
багажника «Форда». Он ошеломленно остановился под палящим те??асским солнцем и
намочил свои штаны.
Он начал кричать и мысленно повернулся и побежал обратно к
«Понтиаку», но ноги его не сдвинулись с места. Пули вырвали бесформенные куски
мяса у него из груди и мошонки. Он упал на колени, немо протягивая руки в жесте
пощады. Следующая пуля попала ему в лоб над правым глазом и снесла ему
полголовы.
Фотограф, сползший с сиденья, был не в состоянии понять, что
же происходит, до тех пор, пока двое молодых людей не переступили через тело
репортера и не направились к нему с винтовками наперевес. Он успел завести
мотор и тронуться, прежде чем они начали стрелять. Прострелив обе задние шины,
молодые люди бросились к своему «Форду», номер которого числился в списке
военных средств передвижения Пентагона, и, развернувшись, ринулись за
«Понтиаком». «Форд» резко подскочил, когда они переезжали тело репортера. Сержант,
сидевший рядом с водителем, испуганно чихнул, брызнув слюной на ветровое
стекло.
Фотограф начал плакать, заметив в зеркале заднего вида
увеличивающийся силуэт «Форда». Он утопил педаль газа до предела, но «Понтиак»
с пробитыми шинами не выжимал больше сорока. По радио Ларри Андервуда сменила
Мадонна. Мадонна утверждала, что она девчонка что надо.
«Форд» обогнал «Понтиак» и притормозил. Раздался визг
раздираемого металла. Фотограф ударился о рулевую колонку, и кровь хлынула у
него из носа. Он соскользнул с сиденья и, извернувшись, выскочил из правой
двери. Он выбежал на обочину и спрыгнул с откоса. Перед ним оказалось
ограждение из колючей проволоки, и он попытался его перепрыгнуть. «Я смогу
убежать, — подумал он. — Я могу бежать вечно».
Он приземлился на другой стороне с ногой, запутавшейся в
проволоке. Он все еще пытался отцепить брюки, когда двое молодых людей сошли с
обочины с винтовками наперевес.
«За что?» — попытался он спросить у них, но из его горла
раздался лишь тихий и беспомощный птичий вскрик.
По официальным сообщениям, ничего тревожного в Сайп
Спрингсе, штат Техас, в тот день не произошло.
Глава 17
Не успел Ник открыть дверь, отделявшую кабинет шерифа
Бейкера от тюремных камер, как на него посыпался град угроз и насмешек. Винсент
Хоган и Билли Уорнер сидели в двух камерах слева, Майк Чайлдрес занимал одну из
камер справа. Еще одна камера пустовала, а пустовала она потому, что Рэю Буту,
человеку с рубиновым перстнем, удалось сбежать.
— Эй, мудозвон! — позвал Чайлдрес. — Чертов мудозвон! Что с
тобой будет, когда мы выйдем отсюда? А? Ты подумал об этом?
