— Как наши гости?
Ник сделал злобное лицо. Несколько раз открыл и закрыл рот.
Потряс невидимые прутья решетки.
Бейкер расхохотался, а потом несколько раз чихнул.
— Тебе надо выступать по телевизору, — сказал он. — Ты
написал свою биографию, как я тебя просил?
Ник кивнул и протянул два исписанных листа бумаги. Шериф сел
и внимательно прочитал их. Когда он кончил читать, он посмотрел на Ника так
долго и так пристально, что Ник в смущении и недоумении опустил глаза.
Когда он снова поднял взгляд, Бейкер спросил:
— Ты жил сам по себе с шестнадцати лет? В течение шести лет?
Ник кивнул.
Ник написал: «Мне было трудно, так как я поздно начал читать
и писать. В приюте я сдал по почте шесть зачетов. Еще шесть я сдал, когда жил в
Чикаго. Чтобы закончить среднюю школу, мне нужно еще четыре зачета».
— Какие зачеты ты пока не сдал? — спросил Бейкер, а затем
повернулся и заорал: — Эй вы там, заткнитесь! Вы получите свой кофе с булочками
не раньше, чем я освобожусь.
Ник написал: «Геометрия. Математика. Двухгодичный курс
языка. Все это необходимо для того, чтобы поступить в колледж».
— Язык? Ты имеешь ввиду иностранный?
Ник кивнул.
Бейкер рассмеялся и покачал головой.
— Ну и ну! Глухонемой учится говорить на иностранном языке.
Не обижайся, малыш. Ты ведь понимаешь, что я не над тобой смеюсь.
Ник улыбнулся и кивнул.
— Так почему же ты столько скитался?
«Пока я был несовершеннолетним, я не осмеливался оставаться
на одном месте слишком долго, — написал Ник. — Боялся, что меня засадят в
другой приют или что-нибудь в этом роде. Когда же я стал достаточно взрослым,
чтобы найти себе постоянную работу, наступили тяжелые времена. Говорят,
биржевой рынок лопнул, но так как я глухой, то я этого не слышал (ха-ха)».
— Как твои зубы?
Ник пожал плечами.
— Принимал обезболивающие таблетки?
Ник показал два пальца.
— Ну ладно, у меня есть кое-какая бумажная работа по поводу
этих парней. А ты продолжай уборку. Поговорим попозже.
Доктор Сомс, тот самый, который чуть не переехал Ника на
своей машине, зашел к шерифу в половину десятого тем же утром. Это был человек
лет шестидесяти с поредевшими седыми волосами, тощей цыплячьей шеей и очень
острыми голубыми глазами.
— Шеф сказал мне, что ты умеешь читать по губам, — обратился
он к Нику. — А еще он сказал мне, что собирается поручить тебе кое-какую
работу, так что мне лучше удостовериться, что ты не умрешь у него на руках.
Снимай рубашку.
Ник расстегнул свою голубую рубашку и снял ее.
— Боже мой, — сказал Бейкер. — Только посмотри на это.
— Да уж, они постарались как следует, — сказал Сомс.
Живот и ребра Ника по цветовой гамме напоминали восход в
Канаде. Сомс ощупал его и внимательно изучил зрачки его глаз. Под конец он
осмотрел остатки передних зубов Ника.
— Они, должно быть, болят, как сукины дети, — сказал он, и
Ник горестно кивнул.
— Ты их потеряешь, — продолжил Сомс. — Ты… — Он чихнул три
раза подряд. — Извините.
Сомс достал из черной сумки стетоскоп.
— А теперь, Джон, твоя очередь. Снимай рубашку.
— Снимать рубашку? Это еще зачем?
— Потому что твоя жена попросила меня тебя осмотреть, вот
зачем. Она думает, что ты болен, и не хочет, чтобы ты заболел еще сильнее. Бог
ее знает, почему. Ну не говорил ли я ей, что когда ты наконец будешь гнить в
могиле, нам с ней не надо будет больше таиться? Ну давай, Джонни. Покажись нам.
— Это была обычная простуда, — сказал Бейкер, неохотно
расстегивая рубашку. — Сегодня утром я уже чувствую себя отлично. Честное
слово, парень, у меня такое чувство, что ты болен сильней, чем я.
— Не ты будешь указывать доктору, а доктор — тебе. — Пока
Бейкер снимал рубашку. Сомс повернулся к Нику и сказал: — Забавно, похоже, все
в округе свалились от простуды. Миссис Лэтроп заболела, и вся семья Ричи, и
даже Билли Уорнер кашляет в своей камере.
Бейкер вынырнул из своей майки. Когда стетоскоп прикоснулся
к его груди, у него перехватило дыхание.
— Господи, какой холодный! Ты что, держишь его в морозилке?
— Вдохни, — сказал Сомс, нахмурившись. — Теперь выдохни.
Сомс возился с шерифом очень долго. Прослушивал грудь и
спину. Наконец он отложил стетоскоп и осмотрел ему горло.
— Ну? — спросил Бейкер.
Сомс надавил пальцами на подчелюстные железы Бейкера. Бейкер
дернулся.
— Мне даже не надо спрашивать, больно ли здесь, — сказал
Сомс. — Джон, сейчас ты отправишься домой и ляжешь в постель. Это не совет, это
распоряжение врача.
— Амброз, — ответил шериф спокойно. — Ведь ты же знаешь, что
я не могу. У меня на руках трое заключенных, и сегодня их надо отправить в
Кэмден. Прошлой ночью я оставил с ними этого паренька, но больше я так не
поступлю.
— Забудь о них, Джон. Тебе надо подумать о самом себе. Это
какая-то дыхательная инфекция, довольно сильная, судя по звуку, и к тому же
сопровождаемая лихорадкой. Твои дыхательные пути воспалены, Джон, и, говоря
откровенно, это вовсе не шуточки для такого тучного человека, как ты. Иди и
ложись. Если завтра будешь чувствовать себя нормально, отвезешь их в Кэмден, но
лучше бы тебе вызвать патрульную машину, чтобы она забрала их.
Бейкер виновато посмотрел на Ника.
— Знаешь, — сказал он, — я действительно немного не в своей
тарелке. Может быть, если я немного отдохну…
«Идите домой и ложитесь, — написал Ник. — Я буду осторожен».
— Похоже, лихорадка опять возвращается, — сказал Бейкер,
надевая рубашку. — А я-то думал, что избавился от нее.
— Прими аспирин, — сказал Сомс, запирая на замок врачебную
сумку. — Отвратительная вещь эти инфекции в гландах.
— В нижнем ящике стола лежит коробка из-под сигар, — сказал
Бейкер. — Там деньги на служебные расходы. Можешь пойти в кафе и купить по
дороге обезболивающее лекарство. Только укажи в расписке, сколько денег ты
взял. Я свяжусь с полицией штата, и к концу дня тебя от них избавят.
