— Ма?
Опять этот стон.
В квартире стоял полумрак. На улице внезапно потемнело, и
теперь раздавались мощные удары грома, звук дождя усилился. Окно в гостиной
было наполовину открыто. Занавеска развевалась от ветра. Дождь проникал в окно,
и на полу образовалась небольшая блестящая лужица.
— Ма, где ты?
Стон погромче. Он пошел на кухню, вновь загрохотал гром. Он
чуть не споткнулся об нее. Она лежала на полу, наполовину вывалившись из двери
спальни.
— Ма! Господи! Ма!
В горле ее клокотала слизь. Но самым ужасным — он никогда
этого не забудет — было то, как двинулся ее глаз, чтобы взглянуть на него.
Словно глаз борова на бойне. Лицо ее пылало от жара.
— Ларри?
— Сейчас положу тебя на кровать, ма.
Он наклонился, невероятным усилием подавил дрожь в коленях и
поднял ее на руки. У нее был ужасный жар. Это напугало его. Нельзя долго иметь
такую температуру и оставаться в живых. Должно быть, мозги жарятся у нее в
голове.
Как бы в подтверждение его мысли, она ворчливо произнесла:
— Ларри, сходи за своим отцом. Он в баре.
— Успокойся, — сказал он ей в отчаянии. — Просто успокойся и
спи, ма.
— Он в баре с этим фотографом! — резко выкрикнула она в
сгустившиеся сумерки. Снаружи злобно ударил гром. Прохладный сквозняк из
полуоткрытого окна в гостиной прошел по квартире. Словно в ответ на него, Элис
начала дрожать, а руки ее покрылись гусиной кожей. Зубы ее застучали. В
полутьме спальни ее лицо напоминало полную луну. Ларри уложил ее на кровать и
накрыл одеялами, но она продолжала трястись в ознобе. Кожа лица была сухой.
— Иди и скажи, что я велела ему убираться оттуда! —
закричала она, а потом затихла. В комнате был слышен лишь тяжелый шум ее
дыхания.
Он пошел в гостиную, закрыл окно и приблизился к телефону.
Справочные книги лежали на полочке внизу. Он нашел номер центральной больницы и
набрал его. Вновь раздался удар грома. Блеск молнии превратил только что
закрытое им окно в бело-голубой рентгеновский снимок. В спальне на последнем
дыхании закричала его мать.
Раздался один гудок, потом жужжание, а потом щелчок.
Механически отчетливый голос произнес:
— Вы позвонили в Главный Госпиталь. В настоящий момент все
линии заняты. Не вешайте трубку, вам скоро ответят. Спасибо. Вы позвонили в
Главный Госпиталь. В настоящий момент все линии заняты. Не вешайте трубку…
— МЫ ВЫСТАВИЛИ ЭТИХ УБЛЮДКОВ НА ЛЕСТНИЦУ! — выкрикнула его
мать. Прогремел раскат грома. — ЭТИ ПУЭРТОРИКАНЦЫ — СУЩИЕ СВИНЬИ!
— …вам скоро ответят…
Он повесил трубку. На лбу у него выступил пот. Что же это за
хренов госпиталь, в котором вам дают прослушать записанное на пленку сообщение
в тот момент, когда ваша мать умирает? Что там происходит?
Ларри решил спуститься и попросить мистера Фримена посидеть
с ней, пока он доберется до больницы. Или вызвать частную скорую помощь?
Господи, почему никто не знает самых необходимых вещей? Почему этому не учат в
школе?
Из спальни продолжало слышаться затрудненное дыхание его
матери.
— Я вернусь, — пробормотал он и направился к двери. Он был
испуган, он боялся за нее, но в глубине его души другой голос твердил нечто
подобное: «Как всегда, мне не везет». И: «Надо же было этому случиться как раз
тогда, когда я получил хорошие новости». И самое мерзкое: «Насколько сильно это
помешает моим планам? Что изменится в моей жизни?»
Он ненавидел этот голос и желал ему быстрой и ужасной
смерти, но тот все говорил и говорил.
Он бросился вниз к квартире мистера Фримена. Вновь загремел
гром. Когда он добежал до площадки первого этажа, дверь распахнулась, и дождь
ворвался внутрь.
Глава 19
«Харборсайд» был самым старым отелем в Оганквите. Вид из
окна стал не таким живописным с тех пор, как построили новый яхт-клуб, но в
такие дни, как этот, когда по небу то и дело проносились грозовые тучи, вид был
достаточно эффектным.
Фрэнни сидела у окна на протяжении почти трех часов, пытаясь
написать письмо школьной подружке Грейс Дагген. Она не собиралась писать
исповедальное письмо о своей беременности и о сцене с матерью — это только
вновь расстроило бы ее, да и кроме того, Грейс сама скоро все узнает из своих
источников в городе. Она пыталась написать обычное дружеское письмо. Поездка на
велосипедах в Рэйнджли, которую мы с Джессом предприняли в мае совместно с
Сэмом Лэтропом и Салли Венселас. Экзамен по биологии, на котором мне крупно
повезло. Пегги Тейт (другая школьная подружка, общая знакомая) поступила на
работу служителем в сенат. Близится свадьба Эми Лаудер.
Письмо просто не желало писаться. Небесная пиротехника
сыграла в этом свою роль: как можно писать, когда то и дело над водой
разражается гроза? И кроме того, ни одна из новостей в письме не была изложена
абсолютно честно. Оно слегка уходило в сторону, словно нож в руке, которым ты
наносишь себе порез вместо того, чтобы просто очистить картошку. Поездка на
велосипедах была восхитительной, но она с Джессом уже далеко не в таких
восхитительных отношениях. Ей действительно повезло на выпускном экзамене по
биологии, но в самом факте его сдачи она не видела никакого везения. Ни она, ни
Грейс никогда всерьез не интересовались судьбой Пегги Тейт, а сообщение о
предстоящей свадьбе Эми Лаудер, учитывая теперешнюю ситуацию Фрэн, скорее выглядело
как одна из этих отвратительно тупых шуток, а не как повод для радости. Эми
выходит замуж, а у меня будет ребенок, ха-ха-ха.
Чувствуя, что пора заканчивать, она написала:
«У меня у самой появились проблемы, но рука не поднимается о
них написать. Даже подумать о них — и то страшно! Но к четвертому я рассчитываю
тебя увидеть, если только ты не изменила свои планы со времени последнего
письма. (Только одно письмо за шесть недель? Я уж начала думать, что кто-то
отрезал тебе пальчики и ты не можешь писать, крошка!) Когда увидимся, я тебе
все расскажу. Мне может понадобиться твой совет.
Верь в меня, а я буду верить в тебя
Фрэн».
Готово. Что теперь?
Небо снова начало темнеть. Она встала и заходила по комнате,
думая о том, что надо уйти до того, как снова пойдет дождь. Но куда? В кино?
Единственный фильм, который шел в городе, она уже видела. С Джессом. В Портленд
посмотреть на одежду? Нет смысла. Единственная одежда, на которую ей имело
смысл смотреть в ближайшее время, должна обладать эластичной безразмерной
талией. Чтобы хватило места на двоих.
