— Теперь-то ты доволен? Я тоже заразился. Разве ты не этого
хотел? Разве это не месть? Послушай, я дышу, как паровоз на подъеме!
Но Ника в первую очередь интересовал Билли Уорнер, в
бессознательном состоянии лежавший на своей койке. Шея его распухла и
почернела. Грудь его судорожно вздымалась.
Ник выбежал из тюрьмы и заспешил к дому Бейкеров. Он нажал
кнопку звонка. Через краткий промежуток времени, который, казалось ему, длился
целый час, Джейн открыла дверь. Лицо ее вновь было покрыто лихорадочным потом.
Она не бредила, но говорила медленно и нечетко. Губы ее распухли.
— Ник. Входи. Что случилось?
В. Хоган умер прошлым вечером. Кажется, Уорнер умирает. Он
очень сильно болен. Видели ли вы доктора Сомса?
Она покачала головой, чихнула и пошатнулась. Ник обнял ее за
плечи и подвел к стулу. Он написал: «Не могли бы вы позвонить ему от моего
имени?»
— Да, конечно. Принеси мне телефон, Ник. Кажется… ночью у
меня начался повторный приступ.
Он принес телефон, и она набрала номер Сомса. После того,
как она более полминуты неподвижно держала трубку, он понял, что ответа не
будет.
Она попыталась позвонить ему домой, потом — домой его
медсестре. Ответа не было.
— Попробую позвонить в патрульную службу штата, — сказала
она, но ей пришлось положить трубку уже после первой цифры. — Похоже, за
пределы города до сих пор нельзя дозвониться. После единицы сразу же начинаются
гудки. — Она слабо улыбнулась ему, и слезы беспомощно потекли у нее по щекам. —
Бедный Ник, — сказала она. — Бедная я. Бедные все. Помоги мне подняться наверх,
пожалуйста. Я очень ослабела и задыхаюсь. Похоже, скоро мы с Джоном будем опять
вместе. — Он посмотрел на нее и вновь с горечью подумал о своей немоте. — Если
ты поможешь мне, то я, пожалуй, прилягу.
Он довел ее до спальни, а потом написал: «Я вернусь».
— Спасибо, Ник. Ты хороший мальчик… — Она уже начала
погружаться в сон.
Ник вышел из дома и остановился на дорожке, не зная, что же
ему делать дальше. Если бы он мог водить машину, возможно, он сумел бы
что-нибудь сделать. Но…
На лужайке перед домом на противоположной стороне улицы он
увидел детский велосипед. Он подошел к дому, окна которого были зашторены, и
постучал в дверь. Никто не отозвался несмотря на то, что он постучал несколько
раз.
Он подошел к велосипеду. Велосипед был небольшим, но не
настолько, чтобы он не смог с ним управиться. Конечно, выглядеть он будет очень
нелепо, но едва ли в Шойо остался кто-нибудь, склонный к насмешкам.
Он сел на велосипед и неуклюже поехал вверх по главной
улице, мимо тюрьмы, потом на восток по шоссе № 63, в том направлении, где Джо
Редман видел солдат, замаскированных под дорожную бригаду. Если они по-прежнему
там и если они действительно солдаты, то Ник препоручит им охрану Билли Уорнера
и Майка Чайлдреса. Разумеется, речь может идти о двоих только в том случае,
если Билли все еще жив. Раз уж эти люди ввели в Шойо карантин, то местные
заключенные — на их ответственности.
Путь занял у него около часа. Но когда он добрался, ни
солдат, ни дорожной бригады на месте не оказалось. Дорога была взорвана, но
Нику показалось, что по ней вполне можно проехать, если не слишком беречь
автомобильные рессоры.
Черное облачко привлекло его внимание, и в тот же миг ветер
донес до него густой, тошнотворный запах разложения. Облачко оказалось роем
мух. Он наклонился над ямой посередине дороги. В яме, рядом с новенькой и
блестящей водопроводной трубой, лежали тела четырех человек. Их шеи и распухшие
лица были черного цвета. Ник не знал, были ли это солдаты, и не стал подходить
ближе. Он сказал себе, что надо вернуться назад к велосипеду, что здесь нечего
бояться, что они мертвы, а мертвые, как известно, не кусаются. Однако, им
овладела паника. На обратном пути он налетел на камень и разбил велосипед. Сам
он перелетел через руль, ушиб голову и содрал в кровь руки. Лишь мгновение он
помедлил посреди дороги. Его била дрожь.
Весь следующий час он провел, пытаясь достучаться и
дозвониться до кого-нибудь из оставшихся в живых обитателей Шойо. Сам он был в
полном порядке, и наверняка должен же быть еще кто-нибудь, кто не заразился
этой штукой. Кто-нибудь обязательно найдется — мужчина, женщина, подросток — и
скажет ему: «О, да, да. Давай отвезем их в Кэмден». Или что-нибудь в этом роде.
Но на его стуки и звонки ответили меньше двенадцати раз.
Дверь открывалась на длину цепочки, и больное, но исполненное надежды лицо
смотрело на Ника. Потом надежда умирала, человек за дверью отрицательно качал
головой, и дверь закрывалась. Если б Ник мог говорить, то он сказал бы им, что
раз они могут ходить, то смогут и повести машину. А если они отвезут
арестованных в Кэмден, то и сами смогут попасть в госпиталь. А тогда их
вылечат. Но говорить он не мог.
Но в большинстве домов вообще никто не откликался. В конце
концов он изнемог. Им овладевало зловещее ощущение из сна, и уже невозможно
было бороться с мыслью о том, что он стучит в двери гробниц, стучит, чтобы
разбудить мертвых, и рано или поздно трупы станут отвечать ему. Ему не слишком
помогло даже соображение о том, что большинство домов просто остались пустыми
после того, как их обитатели уехали в Кэмден, Эльдорадо или Тексаркану.
Он вернулся в дом Бейкеров. Джейн Бейкер глубоко спала. Лоб
ее был прохладным, но на этот раз его это не так обнадежило.
Наступил полдень. Ник снова пошел на стоянку. В столовой он
разогрел две банки супа и перелил их в термос. Молоко в холодильнике, похоже,
еще не успело испортиться, так что он захватил одну бутылку.
Билли Уорнер был уже мертв. Увидев Ника, Майк начал
истерически хихикать.
— Двоим — хана, а третий на подходе! Двоим — хана, а третий
на подходе! Месть свершается! Так? Так?
Ник осторожно пропихнул под дверь Термос с супом и большой
стакан молока. Мелкими глотками Майк стал пить суп прямо из термоса.
— Хочешь знать, как я себя чувствую? — спросил Майк.
Ник кивнул.
— Точно так же, как утром, когда ты ушел. Я выхаркал целый
фунт соплей. — Он с надеждой посмотрел на Ника. — Моя мама всегда говорила, что
если мокрота отходит, то ты идешь на поправку. Может, у меня легкий случай, а?
Как ты думаешь, это возможно?
Ник пожал плечами.
— Послушай, парень, выпусти меня. Я умоляю тебя.
Ник задумался.
— Черт, у тебя же есть пушка. Но ты мне все равно не нужен.
Я просто хочу выбраться из этого города. Дай мне шанс. Не оставляй меня в этой
крысоловке.
