Он замолчал и прислушался. На мгновенье воцарилась полная
тишина, а потом с нижнего этажа донесся хриплый, восторженный отклик:
— Мама! Я здесь, внизу, мама! Я внизу!
— Господи! — завопил Ллойд и швырнул ножку в угол. В течение
долгих часов он трудился, практически искалечил свои пальцы, — и все это для
того, чтобы разбудить этого мудака.
Он сел на койку, приподнял матрац и вынул оттуда кусок
черствого хлеба. Он подумал, не добавить ли к этому горсть фиников, решил их
пока оставить и все равно вынул их из-под матраса. Он съел их один за другим,
оставив хлеб напоследок, для того чтобы перебить этот вязкий, фруктовый вкус.
Когда он покончил со своей жалкой трапезой, он бесцельно
подошел к правой стенке своей камеры. Взглянув вниз, он издал крик отвращения.
Траск наполовину сполз со своей койки, и его брюки слегка задрались. Лодыжки
обнажились. Большая лоснящаяся крыса обедала ногой Траска. Отвратительный
розовый хвост был аккуратно изогнут вокруг ее серого тела.
Ллойд пошел в другой угол своей камеры и подобрал ножку. Он
вернулся и какое-то время стоял неподвижно, думая, не решит ли крыса, заметив
его, отправиться в менее людные места. Но, похоже, крыса его не замечала. Ллойд
глазом смерил расстояние и решил, что длины ножки как раз хватит.
Ллойд крякнул и с силой опустил ножку. Она придавила крысу к
ноге Траска, и тот упал со своей койки с глухим звуком. Крыса с удивленным
видом лежала на боку и слабо дышала. На усах у нее были крошечные капельки
крови. Задние ноги ее двигались, словно маленький крысиный мозг приказывал ей
убежать куда-нибудь, но, проходя по позвоночнику, сигналы безнадежно путались.
Ллойд стукнул ее снова и убил ее.
— Вот ты и попалась, дура, — сказал Ллойд. Он положил ножку
и вернулся к своей койке. Он был разгорячен, напуган и чуть не плакал. Он
обернулся через плечо и закричал: — Как тебе нравится крысиный яд, грязная
шлюшка?
— Мама! — радостно отозвался голос. — Мааамааа!
— Заткнись! — взвизгнул Ллойд. — Я не твоя мама! Твоя мама
сосет член в борделе города Задница, штат Индиана!
— Мама? — отозвался голос, на этот раз исполненный сомнения.
Потом все затихло.
Ллойд заплакал. Плача, он тер глаза кулаками, совсем как
маленький. Он хотел сэндвич с ветчиной, хотел поговорить со своим адвокатом,
хотел выбраться отсюда.
Наконец он лег на койку, прикрыл глаза одной рукой и занялся
мастурбацией. Во всяком случае, это был неплохой способ уснуть.
* * *
Проснувшись в пять часов утра, Ллойд снова принялся
барабанить ножкой по решетке.
— Эй, есть кто-нибудь? — закричал Ллойд срывающимся голосом.
Ответа не последовало. Не было даже крика «Мама!» Теперь он
был бы рад и этому. Общество сумасшедшего лучше общества мертвеца.
Ллойд вернулся к койке, поднял матрас и произвел опись
оставшейся еды. Два куска хлеба, две горсти фиников, наполовину обглоданная
свиная косточка, один кусок болонской колбасы. Он разделил кусок колбасы и съел
большую часть, но это лишь разожгло его аппетит.
— Больше не буду, — прошептал он и доел остатки свинины.
Обозвав себя разными нехорошими словами, он еще немного поплакал. Он умрет
здесь, как кролик в клетке, как Траск в своей камере.
Траск.
Он посмотрел в камеру Траска долгим и задумчивым взглядом.
На лице старины Траска был настоящий международный Лос-Анджелесский аэропорт
для мух. Спустя долгий промежуток времени Ллойд взял ножку, подошел к решетке и
просунул ее между прутьев. Встав на цыпочки, он как раз сумел дотянуться до
крысы, зацепить ее и подтащить к своей камере.
Когда крыса оказалась достаточно близко, Ллойд встал на
колени и перетащил крысу на свою сторону. Он взял ее за хвост и долгое время
держал у себя перед глазами ее раскачивающееся тело. Потом он положил крысу под
матрас, чтобы мухи не могли до нее добраться. Безвольное тельце он разместил
отдельно от еды. Он долго-долго смотрел на крысу и лишь потом опустил матрац,
милостиво скрывший ее от глаз Ллойда.
— Просто на всякий случай, — прошептал Ллойд Хенрид
окружавшей его тишине.
Потом он забрался на другой конец койки, подтянул колени к
подбородку и застыл в неподвижности.
Глава 31
В двадцать две минуты девятого по часам, висевшим над дверью
в кабинете шерифа, свет погас.
Ник Андрос читал книжку в бумажной обложке, которую он взял
с полки в аптеке. Готический роман об испуганной гувернантке, которая
подозревала, что в уединенном поместье, где она должна была учить сыновей
красивого хозяина, завелось привидение. Хотя он не дочитал еще и до середины,
Ник уже знал, что привидение было на самом деле женой красивого хозяина,
запертой где-нибудь на чердаке и сумасшедшей, как мартовский заяц.
Когда свет погас, он почувствовал, как сердце затрепетало у
него в груди, и услышал исходящий из глубины сознания шепот. Шепот раздавался
из того самого места, где прятались в ожидании своего часа посещавшие его по
ночам кошмары: «Он пришел за тобой… сейчас он на улице, на ночных дорогах… на
тайных путях… темнокожий человек…»
Он выронил из рук книжку и вышел на улицу. Остаток дня еще
догорал на горизонте, но ночь уже почти наступила. Все фонари погасли. Лампы
дневного света в аптеке, которые горели днем и ночью, также потухли.
В кабинете была целая коробка свечей, но мысль об этом не слишком-то
успокоила Ника. Он стоял и смотрел на запад, немо умоляя свет не оставлять его
одного на этом темном кладбище.
Но свет не зажигался. Ник вернулся в кабинет и как раз
обшаривал одну из полок в поисках нужной коробки, когда дверь позади него с
шумом распахнулась, и внутрь ввалился Рэй Бут с почерневшим и распухшим лицом и
с перстнем, сверкающим у него на пальце. С ночи двадцать второго июня он
прятался в лесах недалеко от города. К утру двадцать четвертого он почувствовал
себя больным. И наконец, этим вечером голод и боязнь за свою жизнь погнали его
обратно в город, где он не нашел никого, кроме этого чертового немого, из-за
которого все и произошло. Рэй увидел его, когда тот шел через городскую площадь
с таким видом, будто город, в котором Рэй прожил большую часть своей жизни,
принадлежит ему одному.
Ник стоял спиной к двери и не подозревал о том, что кто-то
еще появился в кабинете шерифа Бейкера до тех пор, пока руки не сомкнулись у
него на шее. Коробка, которую он только что нашел, выпала у него из рук, и
свечи рассыпались по полу. Когда он сумел преодолеть первый приступ ужаса, он
уже был наполовину задушен. Он почувствовал внезапную уверенность, что черная
тварь из его снов ожила: какой-то бес из адских подвалов преследовал его и
схватил за горло сразу же после того, как отключилась электроэнергия.
