— Какие люди?
— Патологоанатомы. Трое. Они провозились с трупами до восьми
часов. Вскрывали, наверное. Затем они связались по телефону с центром по
изучению чумы в Атланте, тамошние ребята приедут сюда сегодня днем. А пока они
сказали, что департамент здравоохранения должен прислать сюда людей, чтобы
осмотреть тех, кто был на станции прошлым вечером, и тех, кто отвозил Кэмпиона
в Брейнтри. Точно не знаю, но мне кажется, что вас хотят посадить на карантин.
— Пресвятая Богородица, — сказал Хэп испуганно.
— Чумной центр в Атланте имеет федеральный статус, — сказал
Вик. — Стали бы они присылать целый самолет государственных служащих из-за
обычной холеры?
— А что сказали Джеймс и тот, другой доктор? — спросил Хэп.
— Не слишком много. Но выглядели они испуганно. Я никогда не
видел докторов такими испуганными.
Наступило тяжелое молчание. Джо Боб подошел к автомату и
купил бутылку «Фрески». Слабый шипящий звук пенящейся газировки стал слышен,
когда он открыл пробку. Когда Джо Боб вернулся на место, Хэп вытащил бумажную
салфетку из ящичка рядом с кассовым автоматом и высморкался.
— А что вы выяснили про Кэмпиона? — спросил Вик. — Кто он
такой?
— Все еще выясняем, — сказал Джо Боб важно. — В документах
значится, что он из Сан-Диего, но удостоверения, найденные в бумажнике, почти
все просрочены на два-три года. Срок действия водительских прав давно истек.
Кредитная карточка была выдана ему в 1986 и оказалась недействительной. У него
был военный билет, так что мы наводим справки в их ведомстве. Капитан
подозревает, что Кэмпион не был в Сан-Диего уже года четыре.
— Дезертир? — спросил Вик. Он вынул из кармана большой
цветной платок и, откашлявшись, сплюнул в него.
— Еще не знаем. Но в его военном билете указано, что он
находится на действительной службе до 1997 года. А ведь он был в гражданской
одежде, да и, к тому же, далековато от Калифорнии.
— Что ж, я свяжусь с остальными и расскажу им обо всем, что
ты сообщил, — произнес Хэп. — Спасибо тебе.
Джо Боб поднялся.
— Не за что. Только не упоминай мое имя. Мне что-то не
хочется потерять работу. Твоим дружкам ведь не обязательно знать о том, кто
рассказал тебе все это?
— Нет, конечно, — сказал Хэп.
В тот момент, когда Джо Боб направился к двери, Хэп сказал
слегка извиняющимся тоном:
— С тебя пятерка за бензин, Джо Боб. Я не хотел бы брать с
тебя деньги, но раз уж дела обстоят так хреново…
— Все в порядке. — Джо Боб протянул ему кредитную карточку.
— Государство платит. Да и будет потом, чем оправдать свой визит к вам.
Заполняя бланк, Хэп чихнул два раза.
— Будь поосторожней, — сказал Джо Боб. — Нет ничего хуже,
чем летние простуды.
— Мне ли не знать этого?
Неожиданно Вик, стоявший позади них, сказал:
— Может быть, это и не простуда.
Они повернулись к нему. Вик выглядел испуганно.
— Я проснулся сегодня утром, чихая и кашляя так, словно мне
уже шестьдесят, — сказал Вик. — Да и голова сильно болела. Я принял аспирин, и
стало немного полегче, но я все еще набит соплями. Может быть, все мы
заразились. Той самой болезнью, которая была у Кэмпиона. От которой он умер.
Хэп посмотрел на него долгим взглядом, и в тот самый момент,
когда он собирался изложить ему все те причины, по которым этого быть не могло,
он снова чихнул.
Джо Боб серьезно посмотрел на них и сказал:
— Знаешь, было бы нелишним закрыть станцию, Хэп. Только на
один день.
Хэп взглянул на него испуганно и попытался вспомнить все
свои возражения. Но ни одно из них не приходило ему на ум. Он смог вспомнить
только то, что сегодня он тоже проснулся с головной болью и насморком. Что ж,
просто все одновременно простудились. Но ведь до случая с этим Кэмпионом он
чувствовал себя нормально. Абсолютно нормально.
* * *
Шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев — таков был
возраст троих маленьких Ходжесов. Двое младших спали, а старший копал яму во
дворе. Лила Брюетт сидела в гостиной и смотрела телевизор. Она затянулась
сигаретой и закашлялась. Кашель мучил ее сегодня с утра, словно кто-то щекотал
гортань перышком.
Лила оторвалась от телевизора и оглядела комнату. Ей
захотелось, чтобы ее собственный дом выглядел так же мило. У Салли было
увлечение: она рисовала по журнальным заготовкам изображения Христа, и ими была
увешана вся гостиная. Больше всего Лиле нравилась большая картина с
изображением Тайной Вечери, висевшая над телевизором. Салли сказала ей, что на
картину пошло шестьдесят разных масляных красок и работать пришлось почти три
месяца. Это было настоящее произведение искусства.
Как раз когда кончилась реклама и на экране появился фильм,
крошка Черил начала плакать — прерывистый, безобразный визг, перемежающийся со
взрывами кашля.
Лила отложила сигарету и заспешила в спальню. Четырехлетняя
Ева продолжала спать, но Черил лежала на спине в своей кроватке, и лицо ее
приобрело зловещий красный оттенок. Крики стали звучать придушенно.
Лила не боялась крупа с тех пор как им переболели оба ее
ребенка. Она перевернула крошку Черил вниз головой и сильно похлопала ее по
спине. Черил квакнула, как лягушка, и неожиданно выплюнула на пол сгусток
желтой слизи.
— Лучше? — спросила Лила.
— Да-а-а, — протянула крошка Черил. Она уже почти заснула
вновь.
Лила вытерла пол бумажной салфеткой. Ей никогда не
приходилось видеть такой обильной мокроты у ребенка. Лила закурила новую
сигарету, чихнула на первой же затяжке и сама уже зашлась в приступе кашля.
Глава 4
Уже час, как стемнело.
Старки в одиночестве сидел за большим письменным столом,
роясь в ворохе телеграмм. Их содержание пугало его. Он служил своей стране уже
тридцать шесть лет, начав с роли запуганной шестерки в Вест-Пойнте. Его
награждали медалями. Он разговаривал с президентами, давал им советы, и иногда
эти советы принимались. Ему и раньше приходилось попадать в трудные ситуации,
но эта…
Он был напуган, так сильно напуган, что едва позволял
признаться в этом самому себе. Он нажал кнопку под центральным монитором.
Изображение появилось с обескураживающей быстротой, свойственной солидному
государственному оборудованию. На экране возникла калифорнийская пустыня. Ее
безлюдность выглядела жутковато из-за пурпурно-красного оттенка, который
придавала изображению инфракрасная съемка.
