Ллойд бросил на пол ножку от койки и схватился обеими руками
за прутья решетки. Теперь он мог слышать шаги. Ему хотелось расплакаться от
облегчения… в конце концов, он спасен… Но в сердце у него вместо радости был
страх, растущий ужас, заставивший его пожалеть о том, что он не промолчал.
Промолчать? Господи! Что может быть хуже голода?
Мысль о голоде заставила его вспомнить о Траске. Траск
раскинулся на спине, и одна из его ног торчала сквозь решетку камеры Ллойда.
Область голени — ее самая мясистая часть — претерпела значительные изменения.
На ней были следы зубов. Ллойд знал, кому принадлежали эти зубы, но почти не
помнил о том, как это произошло. Чувства отвращения, вины и ужаса преисполнили
его. Бросившись к Траску, он быстро спустил штанину на полусъеденной ноге и
выпихнул ее за пределы своей камеры, опасаясь, как бы обладатель голоса не
застал его за этим.
Разумеется, торопиться не было причин, потому что решетчатые
ворота у входа в арестантское отделение были закрыты, а так как электричество
вырублено, кнопка не сработает. Его освободителю придется вернуться и отыскать
КЛЮЧ. Ему придется…
Ллойд вздрогнул, услышав, как заработал электромотор,
приводящий в движение ворота.
Разобравшись с Траском, Ллойд вернулся к двери своей камеры.
Услышав приближающиеся шаги, он невольно сделал два шага назад. Он бросил
взгляд на пол коридора и увидел пару ковбойских остроносых ботинок с
заостренными носами и сбитыми каблуками. Первая его мысль была о том, что у
Поука были такие же ботинки.
Ботинки остановились напротив камеры.
Взгляд Ллойда медленно пополз вверх, скользя по потертым
джинсам, кожаному ремню с медной пряжкой (на ней были выбиты различные
астрологические знаки в паре концентрических кругов), джинсовой куртке с двумя
большими пуговицами на нагрудных карманах — на одной было изображено
улыбающееся лицо, на другой — труп свиньи и слова: КАК ВАМ НРАВИТСЯ СВИНИНА?
В тот самый момент, когда взгляд Ллойда неохотно поднялся до
темного лица Рэнделла Флегга, тот закричал: «Ууу!» Звук разнесся по мертвому
арестантскому отделению и вернулся вместе с эхом. Ллойд взвизгнул, отшатнулся,
упал и заплакал.
— Все в порядке, — утешил его Флегг. — Все в порядке,
парень. В полном порядке.
— Не могли бы вы меня выпустить? — всхлипнул Ллойд. —
Пожалуйста, выпустите меня. Я не хочу, чтобы со мной случилось то же, что и с
кроликом, я не хочу этого, это несправедливо, если бы не Поук, я не смог бы
натворить ничего, кроме мелкого хулиганства, пожалуйста, выпустите меня,
мистер, я сделаю все, что угодно.
— Бедный парень. Ты похож на рекламный плакат летнего отдыха
в Дахау.
Несмотря на сочувственный тон Флегга, Ллойд не мог решиться
снова поднять глаза. Если он снова посмотрит ему в лицо, он умрет. Это лицо
дьявола.
— Пожалуйста, — канючил Ллойд. — Пожалуйста, выпустите меня,
я голодаю.
— Как давно тебя заперли в этой консервной банке, паренек?
— Не знаю, — ответил Ллойд, утирая слезы. — Давно.
— Почему же ты до сих пор не умер?
— Я понял, что происходит, — сказал Ллойд, обращаясь к ногам
в потертых джинсах. — Я экономил еду и сделал себе небольшой запас.
— Случайно не откусил кусочек от этого славного парня в
соседней камере, а?
— ЧТО? — возопил Ллойд. — Что? Нет! Клянусь Христом Богом!
За кого вы меня принимаете? Мистер, мистер, пожалуйста…
— Его левая нога немного тоньше, чем правая. Вот я и
спросил, дружок.
— Я ничего не знаю об этом, — прошептал Ллойд. Он весь
дрожал.
— Ну, а что ты скажешь насчет крысы? Какой у нее был вкус?
Ллойд закрыл лицо руками и ничего не ответил.
— Как тебя зовут?
Ллойд попытался ответить, но из глотки его вырвался только
жалобный стон.
— Как тебя зовут, солдат?
— Ллойд Хенрид. — Он попытался придумать, что бы еще
сказать, но в голове была какая-то каша. Он испугался, когда адвокат сказал
ему, что он может попасть на электрический стул, но не так, как сейчас. Никогда
за всю свою жизнь он не был так испуган. — Это все Поук! — закричал он. — Это
ему надо было здесь сидеть, а не мне!
— Посмотри на меня, Ллойд.
— Нет, — прошептал Ллойд.
— Почему нет?
— Потому что…
— Продолжай.
— Потому что я не верю, что вы существуете, — прошептал
Ллойд. — А если вы существуете… мистер, если вы существуете, то вы — дьявол.
— Посмотри на меня, Ллойд.
Ллойд беспомощно поднял взгляд на темное, усмехающееся лицо,
парившее в пролете между прутьями. Флегг что-то держал в поднятой правой руке.
Это было что-то вроде черного камня, в центре которого пролегала ярко-красная
щель. Ллойду она показалась ужасным глазом, приоткрытым и кровавым, пристально
уставившимся на него. Потом Флегг слегка повернул камень, и красная щель в нем
стала похожа… на ключ. Флегг вертел его в пальцах так и сяк. То это был глаз,
то ключ.
Глаз, ключ.
Он пропел:
— Она принесла мне кофе… она принесла мне чай… кроме самого
главного… кроме ключа. Так, Ллойд?
— Так, — ответил Ллойд хрипло, не отрывая глаз от черного
камешка.
— Теперь-то ты можешь оценить, какую ценность представляет
собой нужный ключ, — сказал человек. — Я абсолютно в этом уверен. Потому что
ключ нужен для того, чтобы открывать им двери. Существует ли что-нибудь важнее
этого, Ллойд?
— Мистер, я ужасно голоден…
— Конечно, ты голоден, — сказал человек. На лице его
появилось выражение сочувствия — настолько всеобъемлющее, что оно стало
гротескным. — Боже мой, крыса создана не для того, чтобы ее есть! Знаешь, что у
меня было сегодня на ленч? Симпатичный ростбиф на венской булке, посыпанный
кольцами лука и обильно политый горчицей. Звучит неплохо?
Ллойд кивнул.
— Немного копченой рыбы, какао, а на десерт… Господи, да я
ведь мучаю тебя, правда? За это меня следовало бы выпороть. Извини. Сейчас я
тебя выпущу и мы пойдем что-нибудь поедим, о'кей?
Ллойд даже не в силах был кивнуть. Черный камень в очередной
раз исчез в кулаке незнакомца, а когда Ллойд вновь посмотрел ему на руку, то
увидел у него на ладони блестящий плоский ключ.
— БОЖЕ МОЙ! — возопил Ллойд.
