Фрэн заметила тревожную холодную вспышку гнева в глазах
Редмана, потом они вновь смягчились.
— Нет, я не лгу.
— А я тебе говорю, что ты лжешь! Ты просто…
— ГАРОЛЬД, НЕМЕДЛЕННО ЗАТКНИСЬ!
Гарольд посмотрел на нее с болью.
— Но Фрэнни, как ты можешь верить…
— А как ты можешь быть таким грубым и невыносимым? — горячо
спросила она. — Ты можешь для начала хотя бы выслушать, что он нам скажет?
— Я не доверяю ему.
— Как можно судить о человеке, которого только что встретил?
Гарольд, ты ведешь себя просто отвратительно!
— Позвольте, я вас все объясню, — сказал Стью спокойно. Он
рассказал краткую версию истории, начавшейся с того, как Кэмпион врезался в
колонки Хэпа. Вкратце он рассказал о своем побеге из Стовингтона неделю назад.
Гарольд тупо смотрел на свои руки, выдирая ими куски моха и разрывая их на
части. Но лицо девушки было похоже на развернутую карту несчастной страны, и
Стью стало ее очень жалко. Она отправилась с этим мальчишкой (у которого, надо
отдать ему должное, возникла отличная идея), надеясь вопреки очевидности, что в
мире остались еще какие-то островки раз и навсегда заведенного порядка. Что ж,
ее постигло сильное разочарование. Это было видно по ее глазам.
— И Атланта тоже? Оба уничтожены эпидемией? — спросила она.
— Да, — сказал он, и она разрыдалась.
Он хотел бы успокоить ее, но мальчишка бы этого не позволил.
Гарольд с сомнением взглянул на Фрэн, а потом на крошки моха у себя на рукавах.
Стью протянул Фрэн платок. Она рассеянно поблагодарила его, даже не подняв
глаза. Гарольд вновь сумрачно уставился на Стью глазами жадного мальчика,
который сам хочет съесть коробку печенья. Как он будет удивлен, подумал Стью, —
когда узнает, что девушка — это не коробка печенья.
Когда ее рыдания перешли в прерывистые вздохи, она сказала:
— Думаю, мне и Гарольду надо вас поблагодарить. По крайней
мере, вы избавили нас от долгого путешествия с разочарованием в конце.
— Ты хочешь сказать, что веришь ему? Просто так, на слово?
Он тебе вешает лапшу на уши, а ты… ты просто принимаешь это с благодарностью?
— Гарольд, с чего бы ему врать? Какая ему от этого выгода?
— Как я могу знать, что у него на уме? — спросил Гарольд
свирепо. — Может быть, убийство. Или изнасилование.
— Гарольд, попытайся не быть таким ужасным, — попросила
Фрэн.
— УЖАСНЫМ? — заорал Гарольд. — Я забочусь о тебе — о нас —
разве это так УЖАСНО?
— Смотри, — сказал Стью, закатывая рукав. На руке у него
было несколько заживающих следов уколов и след от кровоподтека. — Они кололи
меня всякими лекарствами.
— Может быть, ты наркоман, — сказал Гарольд.
Не ответив, Стью опустил рукав. Разумеется, дело было в
девушке. Он привык к мысли о том, что она его собственность. Ну что ж,
некоторыми девушками можно владеть, а некоторыми — нет. Эта, скорее всего,
относилась к последнему типу. Она была высокого роста и выглядела хорошенькой и
очень свежей. Ее темные глаза и волосы придавали ей вид, который ошибочно можно
было принять за нежную беспомощность. Легко можно было не увидеть ту еле
заметную морщинку между бровями, которая делалась такой отчетливой, когда она
сердилась.
— Ну и что же нам теперь делать? — спросила она, полностью
проигнорировав последнюю реплику Гарольда.
— Все равно надо ехать, — сказал Гарольд, и когда она
посмотрела на него, он добавил поспешно: — Ну, надо же нам ехать КУДА-НИБУДЬ.
Конечно, может быть, он и говорит правду, но нам надо проверить второй раз. А
потом мы решим, что делать дальше.
Фрэн взглянула на Стью с выражением
я-не-хотела-бы-вас-обижать-но. Стью пожал плечами.
— Согласна? — настаивал Гарольд.
— По-моему, это не имеет значения, — сказала Фрэнни. Она
сорвала пушистый одуванчик и сдула с него семена.
— Вам кто-нибудь встретился на дороге? — спросил Стью.
— Попалась одна собака, похоже, здоровая. Людей мы не
видели.
— Я тоже видел собаку. — Он рассказал им о Бэйтмене и
Коджаке. После этого он произнес: — Я направлялся в сторону побережья, но раз
вы говорите, что там никого нет, то мое желание угасло.
— Очень жаль, — сказал Гарольд голосом, в котором можно было
расслышать что угодно, кроме жалости. Он поднялся. — Готова, Фрэн?
Она неуверенно посмотрела на Стью, а потом встала.
— Спасибо вам за то, что вы рассказали нам, пусть даже
новости и оказались не слишком веселыми.
— Секунду, — сказал Стью, также поднимаясь на ноги.
Он снова засомневался, думая о том, стоит ли с ними
связываться. С девушкой все было в порядке, но мальчишке явно было лет
семнадцать, и он был поражен тяжелым случаем ненависти ко всему человечеству.
Но так ли много осталось людей, чтобы можно было позволить себе выбирать? Стью
думал, что нет.
— Мне кажется, мы оба ищем людей, — сказал он. — Если вы
примите меня, мне хотелось бы стать вашим попутчиком.
— Нет, — немедленно откликнулся Гарольд.
Фрэн обеспокоено перевела взгляд с Гарольда на Стью.
— Может быть, мы…
— Не возражай. Я сказал нет.
— У меня что, нет права голоса?
— Да что с тобой? Разве ты не видишь, что ему надо только
одного? Боже мой, Фрэн!
— Трое лучше, чем двое, если случится беда, — сказал Стью, —
и я-то уж точно знаю, что это лучше, чем один.
— Нет, — повторил Гарольд. Руку он опустил на рукоять
револьвера.
— Да, — сказала Фрэн. — Мы рады принять вас, мистер Редман.
Гарольд резко обернулся, посмотрел на нее с болью и обидой.
Стью на секунду напрягся, опасаясь, что Гарольд ударит ее, но потом снова
расслабился.
— Так вот ты как? Ты просто ждала удобного момента, чтобы
избавиться от меня, теперь я понимаю. — Он так рассердился, что на глаза ему
навернулись слезы, и от этого он стал сердиться еще сильнее. — Раз ты так
хочешь, пожалуйста. Ты поедешь с ним. А мне с тобой делать нечего. — И он пошел
к тому месту, где стояли «Хонды».
Фрэнни посмотрела на Стью с убитым видом, а потом
повернулась к Гарольду.
— Минуточку, — сказал Стью. — Постойте здесь, пожалуйста.
