Он кивнул.
— Ты не привидение?
Он покачал головой.
— Тогда скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь, если ты не
привидение.
Ник положил руку на рот, а потом на горло.
— Что это должно означать? — В ее голосе появились
истерические нотки. Ник не мог их расслышать… но он ощущал это, видел это у нее
на лице. Он боялся сделать шаг по направлению к ней, так как если бы он
все-таки шагнул, она бросилась бы бежать. Он подумал, что она боится не встречи
с другим человеком. В действительности она боится того, что она увидела
галлюцинацию и начинает сходить с ума. Снова он почувствовал волну досады и
неудовлетворенности. Если б он только мог говорить…
Ник проделал пантомиму сначала. В сущности, это было
единственное, что ему оставалось. На этот раз забрезжило понимание.
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ? ТЫ НЕМОЙ?
Ник кивнул.
Она резко рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, что наконец-то я встретила живого
человека, и он оказался немым?
Ник пожал плечами и неуверенно улыбнулся.
— Ну что ж, — сказала она, направляясь к нему, — во всяком
случае у тебя приличный вид. Это уже кое-что. — Она положила руку ему на плечо,
почти коснувшись его грудью. Он мог различить запах по крайней мере трех разных
духов, а сквозь них пробивался неприятный аромат ее пота.
— Меня зовут Джули, — сказала она. — Джули Лори. А тебя как?
— Она хихикнула. — Не можешь сказать, так? Бедняга ты. — Она пододвинулась
немного ближе и слегка потерлась о него грудью. Он почувствовал жар. «Какого
черта, — подумал он досадливо, — она ведь совсем еще ребенок».
Он отодвинулся от нее, достал блокнот из кармана и начал
писать. После первой же строчки она наклонилась и заглянула ему через плечо,
чтобы посмотреть, что он пишет. Лифчика на ней не было. Господи. Да уж, быстро
она преодолела свой испуг. Почерк его стал слегка неровным.
— Ну и ну, — сказала она, увидев, как он пишет. Словно он был
обезьяной, выполняющей какой-нибудь особенно сложный фокус.
«Я Ник Андрос. Я глухонемой. Я путешествую вместе с
человеком по имени Том Каллен, немного умственно отсталым. Он не умеет читать и
не понимает моих жестов, кроме самых простых случаев. Мы направляемся в
Небраску, так как мне кажется, что там могут быть другие люди. Отправляйся с
нами, если захочешь».
— Конечно, — сказала она немедленно, а потом, вспомнив о его
глухоте и очень тщательно произнося слова, спросила: — Ты можешь читать по
губам?
Ник кивнул.
— О'кей, — сказала она. — Я рада встретить других людей, и
кому какое дело до того, что это глухонемой и умственно отсталый. Мрачное здесь
место. Я почти не сплю по ночам с тех пор, как вырубилось электричество. — На
лице ее появилась мученическая маска горя, более подходящая для героини мыльной
оперы, чем для нормального человека. — Видишь ли, мои мама и папа умерли две
недели назад. Умерли все, кроме меня. Мне было так одиноко. — С рыданием она
упала в объятия Ника и начала тереться об него в непристойной пародии на
приступ скорби.
Когда она отстранилась от него, глаза ее оказались сухими и
блестящими.
— Эй, давай-ка займемся этим, — сказала она. — Ты мне
нравишься.
Ник вытаращил на нее глаза. «Это невозможно», — подумал он.
Но это оказалось вполне возможно. Она подергала его ремень.
— Давай. Я принимаю таблетки. Это безопасно. — Она
помедлила. — Ты ведь можешь, правда? Я хочу сказать, ведь то, что ты не можешь
говорить, не означает, что ты не можешь…
Он протянул вперед руки, возможно, для того, чтобы взять ее
за плечи, но они наткнулись на ее груди. Это положило конец его возможным
колебаниям. Он утратил способность размышлять. Они опустились на пол, и он
овладел ей.
Когда все кончилось, он подошел к двери и, застегивая
ремень, проверил, на месте ли Том. Том по-прежнему лежал на скамейке и спал.
Джули, вертя в руках новый пузырек духов, присоединилась к нему.
— Это умственно отсталый? — спросила она.
Ник кивнул. Она начала рассказывать о себе, и Ник с
облегчением выяснил, что ей было семнадцать лет, не намного меньше, чем ему
самому. Ее мама и друзья всегда называли ее Ангельское Личико или просто Ангел,
— сказала она, — потому что она выглядит значительно моложе своих лет. В
течение следующего часа она рассказала ему еще много всякой всячины, и Ник в
конце концов понял, что не может отличить правду от лжи… или от выдавания
желаемого за действительное. Наверное, она всегда ждала человека вроде него,
который никогда не сможет прервать ее бесконечный монолог. Глаза Ника устали
смотреть на то, как ее розовые губы складываются в слова. Но как только глаза
его уходили в сторону, для того чтобы проверить Тома или вдумчиво взглянуть на
разбитую витрину магазина одежды через дорогу, ее рука дотрагивалась до его
щеки, заставляя его снова смотреть на ее рот. Она хотела, чтобы он «услышал»
все до последнего. Сначала она раздражала его, потом ему стало с ней скучно.
Невероятно, но через час он уже поймал себя на мысли, что лучше бы ему вообще
не встречать ее и хорошо бы, чтобы она передумала и не поехала бы с ними.
Она увлекалась рок-музыкой и марихуаной и была склонна к
тому, что она называла «колумбийскими скачками». У нее был мальчик, но его так
невзлюбила администрация местной школы, что ему пришлось в прошлом апреле
перейти в мореходное училище. С тех пор она его не видела, но каждую неделю
писала ему по письму. С двумя своими подружками — Руфью Хонингер и Мери Бет Гуч
— она ездила на все рок-концерты в Вичите, в прошлом сентябре она столом
добралась до Канзас Сити, чтобы увидеть Ван Халена и Монстров Тяжелого Металла.
Она утверждала, что занималась «этим» с басистом группы «Доккен», и сказала что
«так меня не дрючили за всю мою жизнь». Когда за двадцать четыре часа умерли ее
мать и отец, она «плакала и плакала», хотя мама и была «сучьей ханжой», а папа
«точил зуб» на Ронни, ее дружка, уехавшего из города и поступившего в
мореходное училище. После школы у нее были планы либо стать косметологом в
Вичите, либо «добраться на попутках до Голливуда и найти работу в одной из
фирм, которые создают интерьеры в домах звезд, а я ведь классно разбираюсь в
дизайне, да и Мери Бет сказала, что поедет со мной».
В этот момент она внезапно вспомнила о том, что Мери Бет Гуч
мертва, и что у нее теперь едва ли есть возможность стать косметологом или
дизайнером для звезд. Эта мысль причинила ей несколько более неподдельное горе.
Однако, это был не шторм, а всего лишь быстро схлынувший шквал.
Когда поток слов стал понемногу пересыхать, она захотела
«сделать это» снова, Ник покачал головой, и она надулась.
