— Вы должны извинить моего друга, Руфь. Он последние дни совсем разнервничался.
— Как ваше здоровье, Бетик?
— Хорошо. А ваше, госпожа?
С тех пор, как они ее видели, она постарела. Темные круги под глазами, щеки запали. Седые волосы утратили блеск, и даже глаза стали безжизненными.
— Как видите, — сказала она негромко.
— Вы правда здесь, с нами? — спросил Шэнноу.
— Я здесь и там, — ответила она.
— Вы можете есть? Пить? Если да, то разделите с нами ужин.
Она молча покачала головой. Шэнноу не знал, что сказать, и неловко отошел к костру. Обмотав руку тряпкой, он снял с огня медный котелок и бросил в воду какие‑то травы, потом размешал чай веткой и вылил его в кружку. Бетик расстелил свои одеяла и стащил сапоги с ног. Руфь смотрела на них, сохраняя неподвижность мраморной статуи.
— Как ваши поиски? — спросила она затем, и Шэнноу пожал плечами, понимая, что это лишь вступление для более значимых слов. — Какое у вас впечатление от Хранителей?
— Арчер мне понравился. Льюис как будто хороший человек.
— Кто их возглавляет? — спросила она.
— Разве вы не знаете?
— Каритас очень давно уговорил меня уважать их затворничество.
— Их вождя зовут Саренто.
— Он вам понравился?
— Странный вопрос, Руфь. Какое это имеет значение?
— Большое, мистер Шэнноу. Ведь вы человек, имеющий Дар. Особую восприимчивость. Одно владение оружием не помогло бы вам прожить так долго. Вы обладаете способностью быть в нужном месте в нужное время. И очень проницательны в оценке людей. В некотором отношении эти ваши дарования превосходят мои. Ведь мои полировались веками, а ваши остаются скрытыми, не натренированными. Он вам понравился?
— Нет.
— Вы пришли к выводу, что он… нечист?
— Он напомнил мне Аваддона. Та же гордыня.
— И он предложил вам оружие?
— Да.
— Почему вы отказались?
— Война — омерзительная игра, Руфь, и вместе с виновными гибнут невинные. Я не хочу быть причастным к войне. Моя единственная цель — отомстить за Донну.
— Отомстить? Но она пока еще жива.
Шэнноу замер.
— Правда?
— Стала бы я лгать?
— Нет. Могу ли я добраться до нее прежде, чем ее убьют?
— Нет, мистер Шэнноу. Но я могу.
— И сделаете это?
— Не знаю. Последнее время меня что‑то тревожило, и вчера я сделала открытие. Оно испугало меня, сокрушило стену безопасности, которую я так долго воздвигала. Настоящие враги — не исчадия. Мы имеем тут дело не с извращенной расой — они просто пешки в игре, которую я не понимаю.
— Вы хотите сказать, будто исчадия не начали войны? — спросил Шэнноу. — Будто не они вырезают и сжигают все на своем пути?
— Конечно, так и есть. Но вот почему они это делают?
— Хотят завоевать мир, — сказал Бетик. — Зачем же еще?
— Так думала и я до вчерашнего дня. Но, поверьте мне, друзья, я была очень глупа. Вы читаете Библию, мистер Шэнноу. И вы читали про одержимых. Бесы? Исчадия одержимы, и власть над ними исходит от Аваддона. Он — ее средоточие, но даже он не понимает источника своей силы. Его используют.
— Дьявол? — сказал Шэнноу.
— Нет… а может быть, и да, только в ином образе. Есть сила, которую я проследила: она фокусируется на Аваддоне, а он рассеивает ее по всем землям исчадий через Кровь‑Камни каждого мужчины, женщины и ребенка. Попросту говоря — это ненависть, похоть, алчность. Она окутывает край, как невидимый туман, и движется с его войсками, раздуваясь, будто гигантский слизень.
— Она исчезнет, когда я его убью, — сказал Шэнноу.
— Не в том суть, мистер Шэнноу. Источник зла… я проследила этот источник, и энергия его невероятна.
— Вы говорите о Хранителях! — сказал Шэнноу утвердительно.
— Да, о них.
— Вы сказали, что обнаружили источник? — спросил Бетик.
— Это гигантский Камень. Он питается, если это слово тут подходит, мощью духа — экстрасенсорными способностями, называйте как хотите.
— Где он, этот Камень? — спросил Шэнноу.
— Лежит под горой Ковчега, и от него поступает энергия для всех Кровь‑Камней во владениях исчадий Ада. Его надо уничтожить, мистер Шэнноу, его силе необходимо положить конец. Иначе мир погрузится во мрак новых Темных веков, если вообще не будет разрушен.
— Но почему вы обращаетесь ко мне? Я не могу сразить магию из пистолета.
— А я не могу приблизиться к Камню. Он улавливает мою силу. Но выход есть. Атланты научились управлять энергией своих Камней, ограничивать их силу с помощью кольца монолитов вокруг алтаря, проводников энергии, получающих и передающих ее. Материнский Камень обладает такой мощью, что для него были созданы особые монолиты. В каждый вделана катушка с золотой проволокой. Когда проводники соединены золотом, энергия перестает поступать в Камень между ними. Его сила истощается, и он становится невосстановимо бесполезен.
— Но неужели катушки еще остаются там? — спросил Шэнноу. — Разве Саренто не знает, насколько опасна золотая проволока?
— Катушки скрыты внутри монолитов. Но, конечно, он мог узнать, для чего они служат, и избавиться от них. Вот это вы и должны узнать.
— Я? Это не моя война, Руфь.
— И вас не интересует, что мир может погибнуть?
— Меня интересует, чтобы Донна Тейбард осталась жива.
— Вы со мной торгуетесь?
— Называйте как хотите.
— Я не могу убивать, а без этого ее вряд ли можно спасти.
— В таком случае можете сами обезвредить Материнский Камень.
— Как вы можете просить меня о подобном?
— Разрешите, я попробую понять вас, госпожа. Вы хотите, чтобы я рискнул жизнью, выступив против Хранителей. А ведь вы знаете, что они попытаются остановить меня, и что я убью всех, кто попробует мне помешать. Видимо, это соответствует вашим принципам. Но спасти женщину, хотя бы и убив ради этого нечистого, — это против ваших принципов.
— Не стану возражать, мистер Шэнноу. У меня для этого нет ни сил, ни времени. Единственное, что я могу, это доставить Бетика к Донне. Достаточно?
Шэнноу покачал головой.
— У меня нет права подвергать Бетика опасности.
— О чем вы тут вдвоем бормочете? — вмешался Бетик. — И мне очень хочется узнать, почему вы упоминаете про меня?
