Типа, «догадайся сам, что я хочу спросить, но не знаю, как».
Тут и гадать нечего — ее, конечно же, интересует Дина и наши с ней отношения.
А мне хотелось, чтобы эту тему мы не трогали хотя бы сегодня. Потому что врать о своих отношениях я как-то не привык, хотя — чего душой кривить — и в моей жизни, как у любого мужика, были моменты, когда я встречался с двумя женщинами одновременно — и меня не мучила совесть. Но будет как-то глупо скрывать Дину от Алисы и наоборот, потому что первая вроде как моя подруга — назову ее так — а Алиса — просто знакомая, с которой у нас была отличная, но проёбаная в путь попытка.
С другой стороны, я же не баран и понимаю, что как только скажу, что у меня с Диной вроде как все хорошо и не штормит, на Динамщице можно будет ставить крест. Большой и жирный. Потому что она не из тех малолеток, которым лишь бы найти спонсора, а сколько еще грядок она параллельно окучивает — по фигу. Алисе нужны отношения: цветы, прогулки, романтика и обязательная свадьба в конце. Причем на эту тему она высказалась абсолютно конкретно.
А я вообще не вижу себя в роли отца семейства еще, по крайней мере, лет восемь, пока не стукнет сорок.
— Понятно, — Алиса не очень хорошо скрывает разочарование, когда моя пауза перед ответом затягивается. Снова кладет в рот маленькую порцию десерта, кладет щеку на кулак и вслух размышляет: — Все хорошие мужчины всегда уже чьи-то мужья или МЧ.
— Что такое МЧ? — на автомате переспрашиваю я, пытаясь быстро придумать максимально безопасный ответ.
— Молодой человек, — расшифровывает Алиса.
Она пытается улыбаться, но это скорее что-то очень невеселое, как любит говорить Маша — на отъебись.
— Послушай. — Я понимаю, что любой честный ответ вырастет между нами стеной, а любой не честный — вылезет большими проблемами через неделю, когда Дина вернется из Новосибирска. Но если я вообще ничего не скажу — лучше все равно не будет. Уверен, что в этой светлой голове я уже счастливо женатый отец семейства с тремя детьми и поездками в теплые страны четыре раза в год. — Мы с тобой так… не очень понятно разошлись. Я вроде как оказался не принцем твоей мечты, так что не было смысла застить тебе горизонт. И ты взрослая девочка, должна знать, что у любого мужчины есть потребности.
Алиса понимающе кивает.
— У нас с Диной просто…
— Секс, — заканчивает за меня. Спокойно, без нервов и даже с пониманием во взгляде.
— Да, типа того. Просто чтобы ты знала, ничего долгоиграющего я не планирую.
Это все совсем не то, что она хотела услышать, но, по крайней мере, я честен с ней.
— Андрей, — Алиса вздыхает, как будто набирается сил для очень важных слов. — Ты никогда не был «не принцем моей мечты». Просто… Все очень глупо получилось. Мне честное слово жаль. Так что…
Я абсолютно уверен, что за этой паузой последует благодарность за вечер, «внезапно» всплывшая куча работы — и Динамщица снова сбежит. На этот раз уже навсегда.
— Давай я подвезу тебя домой? — предлагаю до того, как она соберется с мыслями для последнего рывка.
— Поздно уже, тебе же в другую сторону. — Но все равно встает и с благодарной улыбкой принимает мою помощь, когда набрасываю куртку ей на плечи.
— Динамщица, если я чего-то не хочу делать — я этого не делаю, — повторяю для нее уже почти как мантру. — Запомни уже, наконец.
Глава двадцать первая: Сумасшедшая
Пока Андрей подвозит меня до дома, мы о чем-то мило болтаем по дороге.
Я улыбаюсь, делаю вид, что ничего такого не случилось: просто двое знакомых решили выпить вместе кофе и поболтать «за жизнь». Я давно выросла из того возраста, в котором каждую мужскую вежливость приравнивают к флирту и страстной любви, и среди моих приятелей достаточно мужчин, с которыми мы время от времени можем пересекаться и болтать обо всем за стаканчиком кофе или бургерами.
Но Март… Он не «все эти мужчины».
И мне на минуту показалось, что он ответил на мое сообщение, потому что ждал его. Хотелось, чтобы на мой вопрос, который я так и не смогла удержать в голове, он ответил что-то в духе: «Нет, я свободен и хочу попробовать с тобой еще раз».
Так что, хоть нет никаких видимых поводов прекратить общение, мне придется это сделать.
Потому что это сегодня он «не видит будущее», а завтра поймет, что хочет домашний очаг.
Он притормаживает около моего подъезда, но мотор не глушит.
Я нервно тереблю кисти шарфа.
Пора говорить «пока, до встречи» и постараться, чтобы это звучало правдоподобно, а не как прощальная отповедь.
— Спасибо, что…
Я только еще собираюсь посмотреть на него, но прикосновение немного прохладных пальцев к моей щеке заставляет вскинуться и быстро, всем корпусом, повернуться к Марту.
Он, немного подавшись вперед, проводит пальцем по моей коже, до подбородка.
Сглатываю, потому что от этого касания — мурашки по коже.
Мне нравится, что его темные глаза смотрят так, словно он уже давно раздел меня и бросил на заднее сиденье.
Я бы не сопротивлялась, если бы захотел.
Потому что еще ни одну женщину сексуальное затворничество не сделало ни счастливой, ни довольной.
Тем более, если рядом такой мужчина.
Если вспомнить цитату Раневской, то трусики к потолку можно не подбрасывать — со мной и так все ясно.
— Увидимся завтра? — Андрей ведет пальцем вверх, «окунает» его в ямочку под моей нижней губой.
Я даже не пытаюсь подавить волну приятной дрожи.
Кладу ладонь ему на запястье и мизинцем забираюсь под кромку рукава.
Непроизвольно провожу языком по губам, потому что во рту появляется отчетливый вкус сандала и сожженного в корке мускатного подсушенного листа лаванды.
Мой Март пахнет просто невероятно.
Я не кривила душой, когда говорила, что его хочется съесть.
А в такой приправе — тем более.
— Увидимся, — говорю мурлыкающим голосом. Жмурюсь и мысленно снова задираю хвост. — Я заканчиваю в четыре.
Он кивает.
Мы оба смотрим друг на друга, уже не улыбаясь.
Андрей на мгновение прищуривается, когда я чуть сильнее сжимаю пальцы вокруг его запястья.
— Куда хочешь поехать? — Его голос становится тише, растекается по моим губам невидимыми вибрациями.
Кто такая эта Дина? Почему я должна думать, что… она — финальная точка его жизни?
— К тебе, — почти без раздумий. И сама поворачиваю голову так, чтобы потереться об его пальцы. — Вместе с зубной щеткой.
Андрей смотрит очень внимательно.
