Почему-то думаю не о том, что у его жены взгляд мегеры, и ей самое время патентовать его для мема в духе «Убью, сучка!».
Не думаю, что очень не вовремя замедляю шаг.
На улице — минус десять, а этот тяжеловоз в толстовке нараспашку и даже без футболки под ней. И капюшон немного сполз на затылок, держится только на резинке «хвостика» волос.
Чуть больше, чем обычно, не бритый.
И чтобы зайти в дом, нам с Андреем придется пройти мимо них.
— Это — твои родители? — шепотом спрашивает Андрей. — Лица у них очень грозные. Тебе точно уже больше шестнадцати?
Я в шутку легонько пихаю его локтем в бок.
По ступеням поднимаюсь на крыльцо. Первой.
— Хо-хо! — пытаясь изображать смех Санта-Клауса, машу им обоих рукой, хоть мы стоим почти впритык.
— Привет, Алиса. — Мила как бы невзначай опирается спиной на грудь мужа. — Твой… друг?
— Знакомьтесь, — беру Марта под руку. — Мила, Марк — это Андрей, мой молодой человек. Андрей — это семейная пара Миллеров. Друзья моего отца.
Андрей кивает Миле.
Она, наконец, перестает резать меня взглядом и даже не скрывает улыбку победительницы.
Март первым протягивает ладонь для рукопожатия.
И когда Бармаглот сжимает ее в своей здоровенной лапище, я мысленно что есть силы сжимаю кулаки, чтобы он не сломал ему… ну хотя бы половину пальцев.
— Мы, кажется, где-то виделись, — говорит Март, не без видимого облегчения освобождая руку из хватки Бармаглота.
Тот приподнимает бровь.
Я еще сильнее сжимаю кулаки.
«Видеться» они могли только в клубе, в тот самый вечер. Но Марк был наверху, в ВИП-зоне, и сомнительно, чтобы Андрей увидел именно его и среди прочих запомнил именно его лицо. Хотя, конечно, внешность у Бармаглота очень характерная, особенно с этой его тяжелой челюстью, выбритыми узорами висками и серебряными, как у демона, глазами.
— Точно где-то видел… — не отступается Андрей. Он умеет быть настойчивым.
— Вряд ли сферы наши интересов хоть как-то пересекаются, — не без налета иронии отвечает Бармаглот.
Внимательно следит за тем, как я держусь за локоть Андрея.
Очень внимательно.
Вряд ли вообще ему есть дело до того, что даже слепой бы понял, что именно «не так» с этим взглядом.
Мила мрачнеет и перестает изображать любимую хозяйскую кошку.
Я прячусь Марту за спину.
Скорее бы увидеть родителей, вручить подарки и уехать, пока все это не превратилось в очень красивую, но очень страшную сцену из фильма ужасов.
— Вспомнил! — Март щелкает пальцами. Он единственный, кто, кажется, не понимает, что происходит. — «НИС»?
Кажется, так называется компания Марка.
— Ну? — все так же без намека на дружелюбие басит Бармаглот.
— Я делал проект главного офиса. До сих пор очень собой горжусь.
Андрей на мгновение поворачивает ко мне голову, как будто ищет подтверждение тому, что и я тоже очень горжусь им, хоть не могу иметь к его успехам никакого отношения. Но от мысли, что лет через десять я буду женой очень известного архитектора, в очередь к которому выстраиваются даже крутые олигархи, приятно щекочет где-то внизу живота.
Красивый. Умный. Очень перспективный.
И, хоть он из вредности лег спать в футболке и домашних штанах, то и дело «кусая» меня моим желанием «держаться без рук», я кое-что подсмотрела. Например, что пресс под футболкой у него очень даже есть, и что утром, когда обычно у мужчины случаются определенные физиологические процессы, как минимум с размером у моего Марта все в порядке.
Идеальный.
Почему я так торможу с ним?
Очевидно, что если еще и с сексом у нас все будет отлично, я рискую вляпаться в этого мужчину. Примерно, как Танян в Виноградова, но по-настоящему и намного серьезнее.
— Точно, офис, — без интереса продолжает Миллер. — Хороший получился офис.
Сказать, что работа ему понравилась или что он доволен — да Бармаглот лучше язык себе откусит. У него с обычным выражением благодарности всегда была большая беда.
— Ну, мы пойдем, — как будто спохватываюсь я и, не дожидаясь ответа, тащу Марта в дом.
Пока он не начал дымиться под злым взглядом Бармаглота.
Отдадим подарки.
Выдержим десять минут приветственного общения и домой.
Под нашу с Мартом елку.
Пить шампанское, есть мясо, сыр и орехи.
И трахаться.
Глава тридцать третья: Бармаглот
— Ты мог хотя бы из уважения ко мне не так откровенно пускать слюни на эту девочку, — говорит Мила, когда «сладкая парочка» скрывается за дверью. — Что, Марк, она до сих пор тебе не досталась — и ты злишься, что на этой планете появилась женщина, которая предпочла тебе другого мужика?
— Ты сейчас несешь хуйню, Мила, — спокойно отвечаю ей.
Хотя меня пиздец, как рвет.
Это тот же малахольный из клуба.
И если мои подсчеты верны, то она встречается с ним с августа.
То есть, как для моего Зайца с ветром в голове — это просто пиздец, какой приличный срок.
Значит, все-таки от него она тогда пряталась в моей берлоге.
А я, как дурак…
— Марк, я думаю, нам нужно попытаться завести ребенка.
Я так погружен в попытки проанализировать скрытое за кадром, что не сразу понимаю, о чем вообще речь.
Делаю вид, что не расслышал, чтобы дать Миле шанс сказать что-то совсем другое, и мы оба притворимся, что ничего не было.
Но это же Мила — ей нужно продавить свое любой ценой.
Тем более, она считает, что раз мы типа празднуем вместе Новый год, и я стал время от времени ночевать дома, значит, у нас все хорошо, показательная семья и самое время херачить спиногрызов.
