Пересилил первый вариант.
И я, немного ограбив супермаркет, а заодно спустив непозволительную сумму на игристое вино, отправилась к себе.
Готовить ужин.
Для себя одной.
Держа в уме, что, если бы все это было на территории Бармаглота, он бы отымел меня уже сегодня.
Потому что у меня больше нет аргументов, чтобы отказываться от секса с ним.
Потому что — эта мысль вертится в моей голове все время, пока я подбрасываю сливочное масло на гриль к огромному стейку — секса с Бармаглотом мне хочется до усрачки.
Возможно, потому что в моей голове что-то переключилось после того, как его сперма оказалась на моем животе. И вдруг стало понятно, что нам может быть хорошо вместе просто так: видеться пару раз в неделю, заниматься сексом без обязательств, как он и предлагал. У него собьется оскомина, а я буду наслаждаться обществом здоровенного классного мужика.
И, чего уж отнекиваться, нежиться в его заботе.
Которой после исчезновения Андрея мне стало хотеться еще больше.
И как раз в тот момент, когда я выкладывала мясо на красивую белую тарелку, мой телефон «оживает».
Звонком от Марта.
Я долго смотрю на экран и из принципа не сбрасываю, хотя очень хочется ответить и сказать Марту все, что я о нем думаю.
Андрей набирает меня еще раз, а потом присылает сообщение: «Я под твоим домом, можно подняться?»
На часах — десять вечера пятницы.
Он так уверен, что я сижу в слезах и соплях всю неделю, и у меня нет никаких планов на выходные, кроме как лить слезы над нашими недоотношениями?
Откладываю телефон.
Медленно и с расстановкой режу стейк, обкладываю его дольками помидоров.
И когда Андрей присылает еще одно сообщение с тремя вопросительными знаками, просто выключаю телефон.
На мгновение — только на одну секунду — мне кажется, что стоит хотя бы выглянуть в окно, но я быстро давлю этот порыв. Мне все равно, даже если Андрей проторчит под моим подъездом всю ночь. Даже если его заметет снегом и утром, когда выйду по своим делам, меня «встретит» прекрасный сугроб.
Его «Да пошла ты!» до сих пор всплывает в моей голове.
Потому что даже если я была на взводе, в моих словах не было ничего такого, чтобы услышать в ответ как человек, с которым мы провели почти идеальные две недели, вдруг послал меня, словно я вещалась ему на шею при живой жене и малолетних детях.
Конечно, Андрей, если захочет, может объехать дом — мои окна выходят на сторону дороги — и увидеть, что на кухне горит свет. Возможно, он уже это сделал. Возможно, нет, и мое молчание станет для него поводом немного спуститься с небес на землю, где каждая женщина готова упасть ему в ноги только за то, что он умеет красиво ухаживать и сделать пару волшебных свиданий.
Я вообще не уверена, что когда-нибудь перестану на него злиться.
Если так подумать, то в моей жизни еще не было мужчин, которые бы вот так запросто устраивали скандал на ровном месте. Так что даже если это неприятно и больно осознавать, Андрею просто нужен был повод. А я, как дура, попалась.
Когда забираюсь в кровать, оставив всю посуду в раковине до утра, снова преодолеваю желание включить телефон и проверить, сколько раз он меня набирал и какие сообщения прислал в ответ на мой игнор.
Завожу будильник на шесть, хоть завтра суббота и можно выспаться.
Запиваю успокоительную настойку трав остатками шампанского и укрываюсь двумя одеялами.
Все-таки Бармаглот был прав — у меня тут чертовски холодно.
Утром, встав на пять минут раньше будильника, еще сонная и с тяжелой головой, включаю телефон.
От Андрея — тринадцать непринятых.
Сообщений много, я успеваю заметить первую двойку на красной отметке.
Открываю.
Он пишет, что погорячился.
Что у него был тяжелый день, и я просто случайно попала под горячую руку, потому что целый день он как мог держал себя в руках, а дома расслабился и…
«Прости, Лисица. Я был очень неправ и не хотел говорить все те вещи, которые сказал».
Я откладываю телефон, мысленно делая зарубку, что к такому увлекательному чтиву самое время сделать вкусный капучино и пару бутербродов с докторской колбасой.
Но до того, как успеваю выбраться из постели, телефон снова начинает трезвонить.
«Голосом» звонка Андрея.
Подумав, что ничего страшного не будет, отвечаю и ставлю телефон на громкую связь.
— Алиса, с тобой все в порядке?! — чуть не орет он, и я мысленно показываю ему средний палец. — Почему не отвечаешь?!
— И тебе доброе утро, — спокойно говорю я, «колдуя» над бутербродами. — Не надо так кричать, Андрей. Я честное слово уже никогда не поверю, что тебе не насрать, как я, где я и что со мной. Некоторые поступки случаются для того, чтобы с носа хотя бы иногда сползали розовые очки.
— Алиса, мне правда очень жаль. — Звучит довольно искренне.
Но когда он меня посылал — это тоже было «от всей души».
Во всяком случае, так подсказывает моя память.
— Я могу найти время на неделе, чтобы передать тебе ключи, — нарочно игнорирую его извинения. — Ты ведь ради этого так стараешься? Можешь не переживать — у меня и в мыслях не было тревожить твой покой.
— Я хотел извиниться. Ключи твои. Я не собирался их забирать.
— Мне они не нужны, — пожимаю плечами, хоть он и не может этого видеть.
— Где ты? Мы можем увидеться сегодня?
— Зачем?
— Потому что мы встречаемся, Алиса, и когда люди встречаются, им нужно уметь разговаривать.
— А мы встречаемся? — Я прикрываю рот рукой, потому что это впервые, когда он как-то обозначает территорию наших отношений.
До этого, даже несмотря на ключи и знакомство с моими родителями, мы были просто как будто… временные случайные сожители.
— Я думал, это само собой разумеется, Лисица.
