И рассказывает он только анекдоты.
Какие-то настолько древние, что я не понимаю их смысл. А когда имею неосторожность спросить, кто такой Леня Голубков, он прямо светится от счастья, потому что собирается меня впечатлить интересной беседой.
Моему второму кавалеру лет столько же, сколько и мне — ровно двадцать четыре.
И он рассказывает о своей крутой тачке, которую ему подарил отец. И о его бабках, которые ему дает отец. И о работе, которая у него вроде как тоже есть, и ее — угадайте, что? — тоже подогнал отец.
Кажется, ему вообще плевать, что за положенные пятнадцать минут я успеваю сказать всего шесть слов. Он явно пришел сюда чтобы рассказать всем, какой он любимая папина бубочка.
Третьему около тридцати, и он как-то подозрительно сразу говорит, что любит садо-мазо, и ищет для себя госпожу. И ничего больше.
Я говорю, что не госпожа и предпочитаю мужское доминирование.
Он говорит: «Понятно. Печально. Жаль».
И остывшие четырнадцать минут мы оба смотрим на часы.
А четвертым…
После мистера Откровенность даже не хочу смотреть на своего нового собеседника, так что, когда он вдруг как-то очень подозрительно откашливается в кулак, я вскидываюсь примерно в то же время, что и сжимается моя задница. От очень плохого предчувствия.
— Привет, Лисица, — улыбается Март. — Это судьба, согласись.
— Это лютая хрень! — громко шиплю я.
И Андрей смеется.
Чтобы не впасть в панику сразу, осматриваюсь в поисках Танян. Подруга сидит через три стола от меня и так увлечена разговором со своим собеседником, что даже не видит, как жизнь лучшей подруги второй раз по ее вине начинает катиться под откос.
— Так, мне это уже надоело, — говорю в сердцах и хлопаю ладонями по столу, намереваясь встать.
Март успевает схватить меня за руку.
Дергаю ее так резко, что боль ударяет в плечо и заставляет поерзать на стуле.
— Алиса, у нас есть законных пятнадцать минут чтобы просто поговорить.
— Уже четырнадцать, — поправляю я.
— Тем более я бы не хотел тратить это время впустую.
У Андрея на удивление спокойный и даже миролюбивый голос. Не орет, не покрывает матом, не говорит, в какое место мне засунуть наши отношения. В общем, не делает ничего из того, что обычно. Наоборот — как будто новый человек: то же красивое лицо и стильный вид, но вместо дорого парфюма от него пахнет смирением.
«Откуда что берется!» — говорю себе мысленно и даю обещание, что наш вынужденный диалог прекратится сразу же, как выйдет время.
Ни секундой больше.
— Я тебя не задержу, Лисица, — покорно улыбается Март. — Обещаю.
— Знаешь, что можешь сделать со своими обещаниями? — слишком резко отвечаю я.
— Догадываюсь. Прости, что дал повод думать, какой я неадекватный.
Мммм… Я прячу руки под стол и украдкой щипаю себя за запястье, где кожа очень тонкая и боль дает понять, что все происходит в реальности. Что вот этот милый искренне раскаивающийся мужчина — не плод моего триумфально-торжествующего сна.
— Очень многое можно понять, когда вдруг видишь женщину своей мечты рядом с другим мужиком, — говорит Март, рассеянно поглаживая дужку очков. — Особенно когда она улыбается, выглядит счастливой и удовлетворенной… гмм… во всех смыслах этого слова.
— «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравится мы ей»? — говорю в ответ.
— Поверь, Лисица, я и без Пушкина в курсе, что ответка прилетает очень болезненно. И уж если цитировать, то лучше Онегина.
Господи, ну кто так разговаривает с бывшей?
Мне же даже зацепиться не за что, чтобы сказать, какой он осел и баран, потому что он уже сам это признал, согласился и даже у Магдалины был менее кающийся вид, чем у Марта сейчас.
— Это что — какая-то новая стратегия по возращению дуры бывшей? — не могу удержаться от едкого предположения. — Новая тактика? Раз она теперь свободна — можно лить в уши всякую ванильную ерунду и все прокатит?
— Ты… свободна? — Андрей выглядит искренне удивленным.
Не быть мне разведчиком, и где-то там, в мире литературных книг, полковник Исаев разочарованно прикладывает ладонь к лицу, выражая этим все, что он обо мне думает.
Глава шестьдесят восьмая: Март
У Лисицы немного отрасли волосы и даже в ужасном худи и с матерными словами она выглядит милой и женственной. Настолько хорошенькой, что хочется забросить на плечо и просто унести из этого дурацкого места.
В жизни бы не пришел на такое мероприятие, если бы пару часов назад мне не написала ее подруга: «Хочешь Алиску — могу дать шанс ее вернуть, только если снова обидишь — найду самые тупые ржавые ножницы и недрогнувшей рукой отрежу тебе бубенчики».
После этого сообщения я понял две вещи: в моем возрасте таких друзей, как эта бойкая девица уже не найти, но я бы отдал душу за товарища, который бы иногда творил аналогичную хрень для меня, и мне правда нужен этот шанс с Лисицей. Потому что с Диной у нас давно все расклеилось.
Точнее говоря, мы просто снова разбежались каждый в свой угол — и я свел общение к паре звонков в неделю. Просто чтобы у меня был запасной аэродром.
Но если мы с Алисой снова помиримся — я готов послать Дину раз и навсегда.
Насовсем.
И Машу вместе
Но Алиса…
Она как какое-то наказание мне за все прошлые ошибки.
Как будто все мои бывшие скинулись на кармическое колдовство, и в результате девчонка, которая на первом свидании зацепила меня только шикарными сиськами, вдруг превратилась в навязчивую идею.
— Как поживает Дина?
И этот вопрос я тоже ждал.
— Мне все равно, как она поживает, но если тебя так волнует ее судьба, то могу сказать, что месяц назад она собиралась делать крутую сьемку для модного журнала где-то в теплых странах под пальцами и с лазурной линией берега. И это все, что я знаю, потому что с тех пор мы не общались.
