Запрокидываю голову, облизываясь.
По фигу, что выгляжу как шлюха — этому мужику я нравлюсь такая.
Так что, когда Бармаглотина выразительно сжимает член ладонью, сама собираю волосы в хвост и вручаю ему свою «голову», словно трофей.
У Бармаглота темнеют глаза.
Даже не знаю, почему мы раньше как-то никогда не доходили до минета. Не помню, чтобы кривила нос или была против. Разве что пару раз отпустила пару шуточек на тему того, что если после нашего обычного секса несколько дней чувствую себя так, словно трахалась с орком, то после его члена во рту точно онемею.
Черт!
Зачем я вспомнила об этом?
Черти во мне просыпаются мгновенно. Даже немного кружится голова от того, насколько быстро разгорается мое внутреннее тихое болотце. Между ног тянет, но на этот раз я не даю себе сжать колени — нарочно развожу их шире, насколько позволят ванна.
Опускаю руку между ног.
Не прикасаюсь к себе.
Смотрю в глаза этого здоровенного татуированого монстра и мазком, плавным, как вода движением, лишь провожу пальцами характерным движением.
Он жмурится, и даже лучики морщинок в уголках его глаз выглядят агрессивно сексуально.
Господи божечки мой, я не понимаю, как ему удается, но я готова разорваться для него.
Сделать абсолютно все, что захочет.
Лишь бы смотрел вот так: сверху вниз, с высоты своего почти двухметрового роста. Лишь бы крепче сжал в кулаке мои волосы.
Подчинил меня.
Покорил.
Приструнил.
Посадил на чертову цепь и стерег, как черный драконище.
— Бармаглот, вы же в курсе, что после минета я не смогу исполнять арии в постели? — Жмурюсь, тянусь руками к его штанам и в ответ слышу выразительный предупреждающий рык.
— Зай, руки за спину, — приказ, вместо ответа.
— Точно? — Я нарочно немного привстаю на коленях и тут же опускаюсь. Вода приятно щекочет между ног.
— Руки, — железно, безапелляционно.
Я нарочно медленно веду плечами и выразительно закладываю руки назад, сцепляя пальцы в замок.
Немного отвожу голову, и Бармаглот тут же тянет ее к себе, заставляя привстать на коленях. Тянусь вперед и он «милостиво» разрешает прижаться губами к его живу, чуть ниже пупка.
Слизываю капельки воды, прилипшие к жестким волоскам на дорожке волос, убегающей вниз, к почти неприлично сползшей вниз резинке штанов.
Ниже, туда, где у него родимое пятно в форме летучей мыши.
В каком-то диком порыве обнажаю зубы и вгрызаюсь в кожу словно голодный вампир.
Бармаглот только глухо матерится сквозь зубы, но не останавливает.
Лишь немного тянет за волосы, как будто напоминает, что даже если я творю хрень и собираюсь изгрызть его всего — я буду делать это лишь с его разрешения и до тех пор, пока ему будет этого хотеться.
Вот же гад!
Отодвигаюсь, выразительно облизываю губы, любуясь оставленным следом зубов на смуглой коже.
— Завтра, Марк Игоревич, на вас будет настоящая красота.
— Зай, ты вообще ебанутая, — глухо посмеивается он.
— Бармаглотище, — заглядываю ему в глаза с покорностью рабыни, — вам же это нравится.
У него такая улыбка…
Едва заметная тень в правом уголке губ.
Если бы Дьявол явился на землю — он был бы таким, как этот мужик.
Только все равно капельку хуже.
Глава семьдесят первая: Сумасшедшая
Я жадно ловлю взглядом каждое движение его свободной руки.
Как поглаживает член через мокрую ткань.
Как сжимает жесткую длину, от вида которой у меня непроизвольно распахиваются губы.
Как, словно нарочно, медленно приспускает штаны, удерживая меня на расстоянии, и чем больше я пытаюсь к нему тянуться, тем сильнее он оттягивает назад мою голову.
Когда твердый член выходит из плена ткани, я непроизвольно выдыхаю с длинным тихим стоном.
Прикусываю нижнюю губу, предвкушая, как предельно сильно натянутся мои губы вокруг этой большой налитой кровью головки.
Черт, черт!
Он словно нарочно обхватывает член у самого основания, протягивает вперед, словно угощение.
Я тянусь руками — и тут же чувствую жесткий рывок за волосы вверх.
Мы ходим на тонкой грани, где игра в мужское доминирование вот-вот перейдет в настоящий жесткий секс, после которого я буду похожа на использованную тряпку.
И буду получать кайф от этого, слизывая со своих пальцев…
Я послушно снова прячу руки за спину, смиренно поднимаю взгляд и несколько мгновений мы пикируемся взглядами, пока не становится ясно, что правила подтверждены и приняты нами обоими.
Бармаглотище тоже проводит языком по губам, подтягивает мою голову как раз на то расстояние, когда я могу дотянуться до его члена только кончиком языка.
Делаю это без раздумий и заминок.
Он на вкус как что-то… охуенное.
Я никогда не получала удовольствие от орального секса и, по правде говоря, редко его практиковала, и обычно по принципу «баш на баш». Поэтому и опыта у меня — кошки наплакали. Но мой Бармаглот в курсе, и даже как-то отпустил по этому поводу еще пару пошлых шуточек, от которых даже у меня покраснели уши и часто забилось сердце.
И то, как он смотрит на меня сверху, немного задерживая дыхание, пока провожу кончиком языка вдоль немного припухшей щели на головке его члена, заставляет меня хотеть получить этот первый урок настоящего развратного и пошлого минета.
Чтобы трахнул меня в горло глубоко и сильно, и по фигу, что это может быть некрасиво со стороны.
— Зай, отпустишь руки — получишь по заднице, поняла?
— Что? — хлопаю глазами как бестолковая кукла.
Поиграем, мой большой злой мужик?
