Двери в нем не было. Зато стоило ступить в тень дверного карниза, меня окутало облако Тьмы, такой густой, что чудилось – ее можно собрать складками, как вытканную ткачами Долин занавесь. Я подняла руку, не видя ее, и, когда решила, что жезл лежит вровень с моими губами, дунула на него и произнесла три Слова.
Такой крошечный огонек, словно затеплилась свечка толщиной не более моего мизинца. Но едва загорелась эта искорка, я перевела дыхание. Ничто пока не давило на меня. Маленькая, но победа.
Тогда, в прошлый раз, за мной было преимущество – древний обитатель того места так привык к своей Силе, что не счел меня достойной противницей. Потому и не обрушил на меня сразу всю свою мощь, а потом уже было поздно. Что лежало впереди сейчас, я не знала и не надеялась на повторение такой удачи.
В обители Древних время часто искажается. Человеческая память сохранила множество легенд о людях, которые провели с обладателями Силы, казалось, всего лишь день или год, а вернувшись, обнаружили, что их родной мир унесся далеко в будущее. Я сейчас ощущала иное. Сама Тьма, почти не потревоженная зажженным моей волей светочем, наползала мне на ноги, как поток жидкой глины или волна зыбучего песка, и мне уже трудно было переставлять ступни. Но атака все медлила. Мало-помалу у меня сложилось впечатление, что разум, возведший для себя это укрытие, был занят чем-то другим и так увлекся, что до сих пор не заметил меня.
Эта мысль, так же как светлый язычок пламени у меня перед глазами, придала мне храбрости. Все же я не смела надеяться, что это продлится долго. Отвлекшийся обитатель этого дома в любое мгновение мог ощутить шевеление какой-нибудь невидимой сторожевой нити и обратить всю мощь своего внимания на меня.
Я шаг за шагом разгребала липкую темноту. Мне чудилось, что путь затянулся на много часов. От напряжения заныло все тело. Еще шаг… Мрак так внезапно сменился светом, что на один или два вдоха я ослепла. Пришлось проморгаться, чтобы вернуть себе зрение. Я стояла в круглой камере, посреди которой, лицом друг к другу и к слепящей центральной колонне, высились два кресла не по человеческому росту.
Впрочем, я уже видела, что между ними не колонна, а тот самый переливчатый луч. От него не тянуло жаром, хотя внутреннее мерцание походило на колебания огня.
Внутри у меня прозвучал сигнал тревоги. Я мгновенно отвела взгляд. Передо мной были Сила и назначение этого места. Ближайшее кресло стояло ко мне спинкой, загораживая сидящего, но второе я видела ясно. Что-то сброшенными лохмотьями валялось под его сиденьем. Джервон? Но не успела я сделать и шага к трупу – потому что в обмякшем теле не было признаков жизни, как увидела его обращенное к свету лицо с выпученными от ужаса глазами. И колючую встопорщенную бороду. Это разбойник!
А Джервон?..
Старательно отводя глаза от манящего, вызывающего Пламени, я сдвинулась вбок, обходя ближайшее кресло. Да, в нем сидел тот, кого я искала. Руки его были связаны, петля прихватывала голенища сапог над ступнями. Он лишился шлема, из кое-как замотанной тряпкой раны на лбу натекли на щеку красные капли.
Живой?
Я протянула руку. Жезл задрожал. Да, в нем еще теплилась искра жизни, питаемая волей и упрямством. Но Джервон не отрывал взгляда от огненного столба, и я поняла, что это Пламя вытягивает из него все человеческое.
Мне были доступны два средства. Сначала я безрассудно прибегла к мысленному поиску. Нет, его сознание ушло слишком далеко, не отзывалось. Попытавшись разорвать связь Джервона с Пламенем, я могла уничтожить результат его собственной храбрости, освободить его и потерять. В Джервоне жила великая Сила. Я за время нашего товарищества и любви (редкое сочетание, но нам оно выпало) убеждалась в ней много раз.
Итак, я должна следовать за ним – в Пламя. Встретиться с этой Силой в ее владениях.
Как мало я знаю! В бессильной досаде я ударила кулаком о кулак. Эта Сила огромна и мне совсем неизвестна. Хватит ли моего Дара, чтобы ей противостоять? Быть может, в своей твердыне она непобедима?
Я медленно подошла к мертвому разбойнику. Он, легкая добыча в сравнении с Джервоном, целиком отдал Пламени жизненную силу. И валялся теперь, как отброшенная ненужная вещь.
Но я хорошо знала Джервона. И сейчас надо было исходить из этого знания. Бесполезно выносить отсюда его тело – даже если бы Пламя его выпустило. Ведь тогда потерянного им уже не вернуть – а надо вернуть.
Как?
Я отчаянно боялась потерять все: его жизнь, свою жизнь и, может быть, куда большее, чем жизнь его и моего тела. Но другого способа я не видела.
Осторожно переступив через лежавшее под сиденьем тело, я прошла ко второму креслу. Я была рада, что не заколебалась, что внутренняя решимость позволила мне, не дрогнув, занять освобожденное мертвецом место. Я устроилась между изогнутыми ручками в тени высокой спинки. Держа жезл в обеих руках, я с усилием, преодолевая сопротивление, нацелила его кончик в грудь Джервона.
Я не сомневалась, что эта Сила – не из моего мира. Мне представлялось, что это ледяное Пламя – лишь малая ее часть, прорвавшаяся в наш мир. А мне надо было встретиться с ней на ее родной почве. Разбойник, конечно, давно покорился той Силе. Он и на поиски новой, сытной пищи – Джервона – был послан поработившими его чарами. Но Джервона эта Сила еще не подчинила до конца. И может быть, она еще не пробовала поглотить наделенного Даром.
Зыбкая была надежда. Мне приходилось опираться только на свои малые знания и решимость. Но я знала, что не уйду отсюда без Джервона. Мы победим или потерпим поражение вместе.
И вот – поле боя ожидало меня в Пламени.
Я стальной хваткой стиснула жезл. И уже сознательно подняла глаза, направив взгляд прямо в играющий огонь. Теперь надо было совсем чуть-чуть отпустить повод воли.
4
Не здесь и не сейчас
Я была… где-то… в другом месте. Где взять слова, чтобы описать нечто, столь чуждое всему нашему опыту? Здесь переливались цвета, для которых у меня не было названий, необычные ощущения рвали внутреннее ядро моей решимости и моего Дара, словно меня заживо выворачивали наизнанку. Или уже не заживо? Я не ощущала своего тела, пять привычных чувств отказались мне служить, и все, что я «видела», воспринималось каким-то иным чувством.
Мне выпало всего несколько глотков свободы, а потом непреодолимая Сила охватила сознание, которое было всем, что осталось от моей личности, и повлекла меня вперед через фантастические и жуткие земли.
Да, это были земли. Хотя все человеческое во мне угадывало в них чужое. То, что там росло, ничем не напоминало знакомые растения – жгуче-желтые, угрожающе-красные, они корчились и бились, словно силились вырваться из земли и обрести свободу, но чужая воля удерживала их корни. Ветви цеплялись когтями за землю или поднимались высоко в воздух в непрерывном движении.
Я миновала их, подчиняясь Силе, которой на время позволила собой завладеть. И любопытство, пробужденное необычностью здешних мест, я загнала внутрь, отдавая все силы своему Дару. И еще тому, чтобы скрыть, утаить от захватившей меня Силы ядрышко сопротивления. Его нельзя было выдавать, пока я не предстану перед правившей здесь Властью.
