Я почувствовал, как во мне оживает пардус. Да я и не пытался ему противостоять. Урсилла не должна узнать, что́ мне известно. Решила испытать, насколько я владею сменой облика? Пусть же думает, что владею едва-едва. Всю силу воли я должен был приберечь для одного решающего выпада, который, быть может, меня спасет.
И потому я стал подниматься за ней бесшумной поступью зверя.
О том, как я стал пленником Урсиллы, а мать предсказала мне будущее
Урсилла не оборачивалась ко мне, пока не провела в первый из своих покоев. Здесь, кроме маленького светильника в ее руке, горели еще три. В их свете мы ясно увидели друг друга. Урсилла улыбалась.
– Итак, Кетан, ты наконец усвоил, что со мной не спорят? – неспешно проговорила она. Она будто упивалась каждым словом, как упиваются любимым блюдом, нечасто появляющимся на столе.
«Я никогда и не отрицал твою Силу», – подумалось мне. Однако человеческая речь была мне сейчас недоступна.
Мудрая заняла единственное в комнате кресло – столь же величественное, как те, что по праву занимали моя мать и госпожа Элдрис. Она медленно обвела меня взглядом от головы до кончика хвоста и обратно. Вид у нее был довольный. Я ощущал ее веру – не только в свой Дар, но и в возможности, открывающиеся перед ней теперь, когда я снова в ее руках.
– Тебя звали дважды, – сказала Урсилла, – а ты, глупец, не приходил. За это ты в свое время будешь должным образом наказан. А пока…
Она снова указала на меня концом жезла. Я вскрикнул, потому что костяной стержень, казалось, вошел в меня, проткнул и разорвал горло. Я давился, из пасти капала слюна.
Урсилла, глядя мне в глаза, склонилась вперед:
– Ты понял, Кетан? Я могу сделать с тобой все, что захочу… отвечай!
– Я… понял.
Слова вышли смятыми, ведь они родились в горле пардуса, вовсе не приспособленном к человеческой речи. Но разобрать их было можно.
Урсилла отрывисто кивнула:
– Неплохо! Теперь говори, что за Сила встала между нами при последней встрече?
Она подразумевала мое странствие по стране Тени. Однако ей – в этом я уже не сомневался – недоступна была мысленная речь снежного кота. Иначе зачем бы она вложила в меня способность отвечать ей вслух? А раз так, и уследить за моими мыслями она не сумеет. Если я стану осторожно подбирать слова, сумею удовлетворить ее ответом, не выдав всей правды…
– Когда… ты… позвала… – Очень тяжело давалась мне речь, и горло уже саднило от напряжения. – Я был на краю… Места… Силы… Его защита… разорвала… связь… с тобой.
– Место Силы, – повторила Мудрая. – В лесу есть такие, некоторые из них давно забыты. Что это было за Место?
Я не осмелился рассказать ей о Звездной башне и даже о поляне с лунными цветами. Пусть я не нашел там убежища, обитатели этих мест заживили мои раны. А снежный кот спас жизнь – и, может быть, не только жизнь тела, – порвав паутину в руинах. Руины? Не будет вреда, если рассказать о них!
– Две колонны… древняя резьба… почти… стерлась… Охраняют руины… груды камней… я не… могу сказать… что это… за место…
Жезл снова качнулся в ее руке, и я ощутил странную боль между глаз. Урсилла по-своему оценивала мою правдивость. Боязнь, что она вытянет из меня все, что я решил скрыть, гнула меня к земле.
– Эта правда – между нами. Потом расскажешь мне еще об этом месте. Если оно, даже разрушенное, взломало двери заклятия, то, верно, пропитано огромной древней Силой. И в человеческий вид ты вернулся там же, Кетан?
– Да.
Я приготовился к новому испытанию правдивости. Как она поступит, если распознает в этом ответе ложь? Однако, к великому моему облегчению, Урсилла приняла мои слова на веру.
– В самом деле, это Сила! Непременно надо будет найти это место!
Пальцы не занятой жезлом руки скрючились, словно уже хватали сокровище.
Затем Урсилла вздохнула:
– Это придется отложить. Что же до тебя, оборотень… – Она снова устремила на меня острый взгляд. – Ты будешь мне покорен. Мой гонец – тот, что перепоясал тебе чресла царапинами, хорошо метил. Пояс останется у меня. А с ним я могу добиться многого, в чем ты скоро убедишься, если вздумаешь мне перечить.
В ее ледяном голосе было не праздное хвастовство, а смертельная угроза. Больше всего меня угнетала невозможность проверить, сколько в ней правды. Смогу ли я, будучи в пределах действия ее Силы, повернуть свой ключ – хотя бы на время вернуть себе истинный облик? Не попробовав, не узнаю. А пробовать нельзя было, пока не испытаны другие способы защиты.
– Замком, с тех пор как владетель Эрах увел войска на сбор, распоряжается Магус, – продолжала Урсилла. – После первой неудачной охоты он велел наделать серебряных стрел и поклялся тебя прикончить. И никто здесь не вступится за тебя ни словом, ни делом. Все запуганы приближением Тени, так что он легко докажет, что оборотень среди нас – открытая дверь худшим бедам. Он выступил и… – Урсилла прикусила губу, как будто едва не сказала лишнего.
Я полагал, что мог бы закончить фразу, которую предусмотрительно оборвала Урсилла. Магус выступил и против нее. «Неразумно», – подумал я. Испытав на себе средства, которыми Мудрая добивалась своего, я полагал, что у кузена против нее мало шансов. Я бы на его месте действовал осторожно, поскольку Урсилла была из тех угроз, с какими воинам приходится считаться.
– Только здесь тебе ничто не грозит. – В ее внешне безразличном голосе сквозило самодовольство. – Друзей у тебя нет, Кетан. Твоя прекрасная нареченная разорвала помолвку. – Теперь в ее улыбке появилась издевка. – И ее отец, выслушав свидетельства участников охоты на пардуса, не стал возражать.
– Если владетель Эрах… – выдавил я из истерзанного горла, – сказал так, какая тебе с меня польза? Меня никогда не поднимут на щит как наследника…
Ее поджатые губы улыбались по-прежнему.
– Ошибаешься. Что сделано колдовством, колдовством можно исправить. Я обещала вернуть тебя прежним – и верну, если будешь послушен. И тогда я буду править…
Этой фразы ей тоже не было нужды договаривать. Я вполне мог закончить ее сам. Избавив меня от проклятия, якобы наложенного госпожой Элдрис и Магусом, она укрепит свое влияние. Мало того что в замке утвердится страх перед подвластной ей Силой, еще и я стану ее рабом из страха вновь оказаться запертым в зверином теле. Да, Урсилла будет в замке хозяйкой, если только сохранит мне жизнь и спасет из рук Магуса, если сумеет победить магию пояса и сделать меня вполне человеком.
В ту минуту я понял, что не хочу платить за возвращение назначенную Урсиллой цену. Я давно знал, что за спиной моей честолюбивой матери она лелеет собственные планы. Теперь эти подозрения подтвердились. Если после смерти владетеля Эраха меня поднимут на щите – править здесь будет Урсилла.
– А пока… – Поднявшись с трона, она щелкнула мне пальцами, как подзывают собаку. – Мы сохраним твою тайну. Мне еще нужно прочесть знаки будущего, чтобы предусмотреть любые случайности.
