Но Арвон снова в смятении. Поговаривают, что Ворота могут открыться и впустить изгнанников. Не все они, подобно Всадникам, готовы жить в мире. Недавно Всадники сами послали гонцов к моему отцу, предупреждая, что близок день, когда их призовут на защиту страны. Он пока отвечал им уклончиво. Думаю, узы крови тянут его в одну сторону, а старая обида – в другую. Покуда не разрешится эта внутренняя борьба, он не ответит ни да ни нет. Но мы – я и мать – надеемся, что Рит держит его крепче памяти о прошлом, ведь в этой памяти много несчастий. А Рит, как показывает наше предвидение, очень важен для Арвона. Он давно был покинут, но теперь ожил, и в нем растет Сила жизни!
Слушая ее рассказ, я как бы видел в полной темноте стены Звездной башни, обонял аромат цветов ее сада. И мне до боли хотелось вернуться туда.
– Да, – сказала она, и я почувствовал, что ей понятна моя тоска. – Рит обнимает человека, как теплая ладонь. Но эта ладонь существует лишь нашими трудами.
Мысли мои вернулись к тому, чем я был занят сейчас, и мне стало дурно. Я пытался удержать свое тело на месте, восстал против принуждения. Играть в грязные игры Урсиллы, втянув в них Лунную колдунью… Нет, это не для меня!
Я рычал и плевался. Ноги не слушались Кетана – пардус принадлежал Урсилле! И снова на мою голову легла ладонь Лунной девы. Я не знал, что сделать для нее, а она пыталась поддержать меня! Но разве она понимает, куда я ее веду и что ее там ждет?
– Кетан, – торжественно, как песнопение, прозвучали ее слова. – Меня зовут Айлинн, мою мать – Гиллан, а отца – Херрел.
Мне понадобилось целое мгновение, чтобы понять, что́ она сделала. Назвав себя и двоих из башни, она установила между нами родственные узы. Ведь во всем, что касается Силы, имя – внутреннее ядро человека. Нет большего доверия, чем доверить другому свое имя.
– Нельзя! – вскинулся я.
– Да, но я это сделала.
В ее ответе мне послышался смех. Не наводящий страх торжествующий смешок Урсиллы, а радостный смех, какой слышишь среди друзей в счастливую минуту. Этот звук согрел меня, как не грел никакой огонь. В замке многие звали меня родичем, но никого я не мог бы назвать в ответ другом. А эти, из Звездной башни, стали мне товарищами по Чаше и собратьями по щиту.
– Как долог путь! – заметила Айлинн, словно застеснялась и решила перевести разговор на более легкие материи.
– Я не знаю, далеко ли еще, – ответил я.
Пока она рассказывала о себе, я не замечал сокрушающей Тьмы. А теперь она опустилась на нас, грозя раздавить тяжелыми складками. Я пожалел, что не считал подъемов, когда шел к выходу, – теперь знал бы, долго ли предстоит спускаться. Но тогда мной владела одна мысль – достичь назначенной Урсиллой цели.
Вниз, вниз. Юбка и кулон моей спутницы светились по-прежнему, но, кроме нее самой, почти ничего не освещали. И все же любой свет здесь нес толику утешения для тех, кто вырос на поверхности мира, а не в его глубинах.
Наконец мы добрались до ровного пола. Я свернул влево, к середине пещеры, полагая, что круг изваяний должен располагаться в центре. В той стороне, очень далеко, горела искорка.
Натянулся поводок, тащивший меня назад. Угадав, что Урсилла почувствовала наше приближение, я предупредил спутницу.
– Как же ей не знать, – хладнокровно ответила Айлинн. – Она уже идет нам навстречу. А вот чего она не знает, Кетан, – это что Гиллан с Херрелом уже взломали стену наверху и идут за нами.
– Откуда она могла это узнать?
И снова я угадал в ней легкий смех.
– Кетан, во всем, что касается Силы, мы едины душой и мыслями. Любая часть знает о близости целого.
Для меня это было непостижимо. И все же ее уверенность внушала мне надежду. Я страшился Урсиллы, не зная, что она нам готовит. Но спокойствие колдуньи намекало, что Мудрая наконец встретит противника, с которым не так легко справиться.
Мы уже бежали. Я – кошачьими прыжками, как будто крепкий поводок раз за разом дергал меня вперед; Айлинн же – легко, словно резвилась на лесной поляне.
И вот перед нами статуи. А между ними стоял… Магус! Как он пробился в эти места? И госпожа Элдрис! Кузен и бабушка застыли неподвижно, словно и они были вытесаны из такого же камня, как сидящие изваяния. И в руке Магуса не было меча – обнаженный клинок валялся у него под ногами.
Лицо его застыло маской страха и гнева. А в лице моей бабушки был чистый страх, и лишь изредка, когда ее взгляд обращался к моей матери, в нем загоралась ненависть.
Урсилла ожидала нас, держа перед собой жезл, как рыбак держит удочку, вываживая к берегу пойманную рыбу. Айлинн больше не было со мной рядом. Оглянувшись, я увидел ее лицо в отблесках светящихся пузырей-ликов. Оно было спокойным, но твердым – тоже застыло маской, только эта маска ничего не выражала, и лишь глаза жили на ее лице.
Перевитый цветами жезл Айлинн держала на локте, словно букет собранных по дороге цветов. Если Урсилла и вправду считала Лунную колдунью легкой добычей, ей предстояло удивиться.
– Добро пожаловать, Кетан, – нарушила молчание Урсилла. – Ты хорошо справился… – А ты… – Она перевела взгляд, с головы до ног и обратно смерила им Айлинн. И поспешно скрыла мелькнувшее удивление. Не знаю, что она ожидала увидеть, только не Лунную колдунью. – Так… – прошипела она, и жезл ее замелькал, как меч воина перед решающим выпадом.
С его кончика летели искры. Айлинн же улыбнулась – не с торжеством, не с насмешкой, а открыто, как ребенок.
– Ты звала, Мудрая. Я пришла. Чего ты от меня хочешь?
Моя мать, стоявшая по ту сторону курильницы, пошатнулась – лицо ее отразило чистое изумление.
– Кто… ты? – спросила она, задыхаясь, словно от быстрого бега, и прижимая ладонь к сердцу.
– Я та, кого призвала эта Мудрая, – отозвалась Айлинн.
Все взгляды сошлись на ней. Девушка держалась гордо, как, бывало, моя мать в лучших праздничных одеждах.
– Нет! – Госпожа Ироиза шаг за шагом отступала перед Айлинн. Ей словно привиделось явление самой Тени. Изумление ее перешло в открытый ужас. Она с заметным усилием повернулась от Айлинн к Урсилле и пронзительно вскрикнула: – Ты не ту привела!
– Ту самую, – оборвала ее Урсилла. Жезл она опустила, но его конец все еще указывал на Айлинн, которая словно не замечала угрозы. – Чары, когда за ними стоит Сила Древних, не ошибаются, – продолжала Мудрая. – А это значит…
Мать качнулась вперед, как от удара. И схватила Урсиллу за плечо.
– Не может быть! – визжала она. – Или я не знаю нашей крови? Наш Дар – из самых малых. А эта обладает Властью!
Я слушал и ничего не понимал. Что-то встало между моей матерью и Урсиллой, заставив Ироизу забыть обо всем.
– Ты не спрашивала меня о ее отце. – Тонкие губы Урсиллы растянулись в усмешке черепа. – Не хочешь ли узнать, что у него в крови?
