Ник оборачивается к ней и пожимает плечами:
— Видишь, я же говорил…
Она тут же начинает злиться.
— Ты? Ты вообще ничего не говоришь!
Внезапно мальчик привстаёт и распахивает глаза.
Все отскакивают назад. Ленни выбегает в коридор. Эти глаза! Это не ребёнок, это…
— Да тише вы! — шикает на них Лампёшка. — Не шумите, он болен. — Она заставляет мальчика лечь и снова укрывает простынёй. — И постель у него грязная. Мне нужны чистые простыни и какая-нибудь еда, что-нибудь тёплое, чай, например.
— Да-да, конечно.
Марта уже в коридоре. Может, оно и больное, но она ещё помнит, как его зубы впились ей в ногу. Скорее отсюда! Она подталкивает Ленни, чтобы тот спускался вниз. Псы, сожрав вонючую рыбу, которая так и валялась перед дверью, бегут за ними.
— И ты тоже, пойдём! — сердито говорит она Лампёшке.
Теперь, убедившись, что девочка цела, Марта хочет как следует тряхнуть её и пинком согнать с лестницы вниз, в безопасную кухню. Ну и утро! А она ещё даже кофе не выпила!
— Да-да, — отвечает девочка. — Скоро приду.
Ник неловко стоит посреди комнаты с длинным ружьём в руках. Кинув на оружие смущённый взгляд, он осторожно вешает его на плечо и бормочет:
— Вообще-то оно не заряжено.
Он делает пару шагов по комнате, потом подходит к мальчику, опасливо приподнимает простыню, заглядывает под неё и кивает, словно увидел то, что ожидал. Потом разворачивается и уходит вниз.
Мальчик снова открывает глаза. Они такие странные, такие чёрные. Лампёшка видит в них своё отражение.
— Ещё пить хочешь? — спрашивает она. — Нет? Тогда поспи, Рыб.
Она склоняется над ним, чтобы поправить простыню.
— Я ТЕБЕ НЕ РЫБ! — внезапно вскрикивает мальчик и впивается зубами ей в запястье. Глубоко. Рана тут же начинает кровить, и Лампёшка, спотыкаясь, отступает.
— Забери тебя чесотка! — ругается она. — Ах, ты…
Мальчик выскальзывает из-под простыни и исчезает под кроватью.
— …гад! Чего кусаешься?
— Сама виновата! — шепчет он из тени.
— Что я тебе такого сделала? Я помочь пыталась! — кричит Лампёшка.
Она зажимает рану. Кровь просачивается сквозь пальцы и капает на ковёр.
— Не будешь дразнить чудовище!
— Никакое ты не чудовище! — Лампёшка тоже переходит на шёпот. — Просто гадёныш!
Сердито топая, она выходит из комнаты и захлопывает за собой дверь. Бах!
Из-за двери доносится его бормотание. Сначала тихо, потом громче.
— Эй! Я хотел… Вернись, мне скоро пора… Эй!
Лампёшка слышит его, но не останавливается. Кровь с её пальцев капает на ступеньки.
Кофе с Мартой
Кровь больше не течёт, и ясно, что рана не такая уж серьёзная — полукруг красных дырочек. Шершавыми пальцами Марта накладывает пахучую мазь, которая слегка щиплет, и обматывает Лампёшкино запястье белой тряпицей. Она суетится и полусердито-полусочувственно бормочет: «Это, конечно, тоже не дело…» и «Как же мы теперь…».
— Кто это там, наверху? — спрашивает Лампёшка после перевязки.
Марта бросает на неё угрюмый взгляд:
— Ты же видела. Чего ж спрашивать?
— Мальчик с…
— Мальчик? Да разве это мальчик? Чудовище это! — Она приподнимает Лампёшкино запястье. На перевязи медленно проступают красные точки. — Разве мальчики так делают? Монстр, вот он кто.
Марта сердито хватается за кофейник и принимается заваривать кофе. Напрасно, всё напрасно. Только она понадеялась, что девочка облегчит ей жизнь в этом доме… Но нет, нет, чего уж. Разве её надежды когда-нибудь сбывались? Она со стуком брякает кофейник на стол.
— С молоком и сахаром?
— Нет, спасибо, — отвечает Лампёшка. — Папа считает, что разбавлять кофе молоком — только кофе переводить.
— Много он знает, твой папа!
Марта громко отхлёбывает кофе и подливает себе ещё молока. Перед Ленни тоже стоит чашка, в которой почти одно только молоко и очень много сахара. Он тихонько сидит на своём месте в углу стола и посматривает на Лампёшкину руку.
Кофе горячий, все дуют на чашки.
— Нужно следить, чтобы он не помер, — начинает Марта. — И чтобы от него не слишком сильно несло. И нужно давать ему то, чего он требует.
— Это кто сказал? — спрашивает Лампёшка.
Марта показывает пальцем вверх.
— Бог?
— Нет, господин Адмирал. — Марта смотрит в чашку. — Всё всегда делал Йозеф. Всё знал. Кормил его, ухажи- вал — там, наверху. Никому больше видеть его не дозволялось. Конечно, разговоры ходили, и все отказывались здесь работать, а если кто и соглашался, то надолго не задерживался. В этом доме снятся кошмары.
Лампёшка кивает. Она хочет сказать: вообще-то то, что ей снилось и думалось, когда она одна лежала у себя в комнате, было намного страшнее того существа в башне. Но она лишь молча теребит свою повязку.
— Прислуга к нам нанималась только дурная, ничего толком не делала, всё спустя рукава. Да ты и сама видишь, что в доме творится. И так уже давно. Но мы как-то справлялись, старались, как могли. До прошлой недели, когда Йозеф… — Она сокрушённо качает головой. — Когда он однажды вечером не вернулся. И на следующий день тоже. Пока этот, наверху, не принялся выть и визжать. Целый день и целую ночь без остановки. Никто не спал. Никто не решался подняться в башню. Мне пришлось умолять и заклинать, только тогда они пошли. Забрали оттуда Йозефа. Мёртвого, конечно, это и так было ясно. А потом… — Марта глубоко вздыхает. — Потом, когда они снесли его вниз, то кинулись паковать чемоданы. Все: горничная, садовник с помощником. После такого никто не пожелал здесь оставаться. Даже чтобы… Ах, да разве их можно винить? Вот я и пошла в город спросить, не пришлют ли кого в помощь. Думала — хорошо бы дали такого здорового, сильного парня. Который мог бы справиться с этим злыднем наверху. Но, видимо, я как-то не так выразилась. Сама не своя была. Ну вот, и тут прислали…
— Меня, — заканчивает за неё Лампёшка и делает ещё один горький глоток.
— Ах, девочка, — вздыхает Марта. — Что ж… Налью тебе ещё чашечку, а потом иди собирайся. Завтра попрошу, чтоб прислали кого другого. А ты возвращайся домой, к матери.
Лампёшка на мгновение представляет себе, как это было бы прекрасно. Но тут же видит перед собой отца и усыпанный осколками пол. Вспоминает про семь лет. Нельзя ей уходить. И потом, ей мешает ещё кое-что. Ей хочется понять, хочется разузнать побольше об этом странном существе наверху. Она просидела рядом с ним целую ночь и ничего не поняла. Что этот мальчик делает в башне — один?
