Он никогда не думал, что…
Нет, думал: там, в том мерзком аквариуме он на миг почувствовал, какое спокойствие воцарилось у него в голове под водой… Несмотря на испуг, он заметил, как… А потом столько всего произошло.
А что, если взять и…
Он бросается вперёд… его хвост — одна большая мышца… и выпрыгивает из воды, раскинув руки, словно крылья. На мгновение перед ним мелькают Лампёшка и остальные — низкие, высокие, худые, толстые — силуэты на пирсе.
— Смотрите! — вопит он и, вновь нырнув, набирает полный рот воды. Он разворачивается и снова выпрыгивает. — Смотрите же!
Силуэты двигаются. Непонятно, видят ли они его — предрассветные сумерки и туман ещё не рассеялись. Брызги летят до неба, и он кричит:
— Смотри! Лампёшка-а-а! Что я могу! Смотри, какой у меня хвост! Лампёшка-а-а!
Часть 6. Геройское тесто
Прощание на пирсе
Он не желает вылезать из воды. Он всё лавирует между сваями, кувыркается в воздухе и проверяет, как глубоко может нырнуть и как высоко прыгнуть. Но, услышав, как с пирса его зовёт Лампёшка, Рыб всё же медленно подплывает к ней.
— Оставила бы ты его здесь, — предлагает карлик. — Разве на свободе ему не лучше?
— Не знаю, — отвечает Лампёшка, и она действительно не знает.
Что будет, если она вернётся с пустой тележкой? «Где адмиральский сын, девочка? Ах, где-то в море — кто его знает…» В лучшем случае её выгонят. А как же деньги, как же семь лет, как же отец? Ну а Рыб, как теперь с ним? Обратно в башню, обратно под кровать?
— А вот сама ты могла бы поехать с нами, — слегка смущаясь, предлагает карлик. — Если хочешь. Умопомрачительного урода из тебя не выйдет, ты для этого слишком удачно получилась. Но просто так? За компанию?
— Тебе бы «Чёрную М» отыскать, — слышит Лампёшка. Это в разговор вступила толстуха с бородой. — Она ничего не боится, даже за Белые скалы ходит…
Жюли впервые заговаривает в присутствии Лампёшки. Голос у неё низкий, хриплый, и девочка опять пытается вспомнить, где могла её видеть. Но она никогда не встречала женщины с бородой.
— А что это — «Чёрная М»? — спрашивает Лампёшка.
— Она должна стоять где-то там, — отвечает женщина, взмахивая голой рукой куда-то в конец пристани. — Ты ведь её дочь, да? Её и штурмана.
— Нет, что вы, — качает головой Лампёшка. — Мой отец — смотритель маяка.
Сквозь туман девочка видит, как вдали неторопливо скользит по кругу маячный луч.
— Вот я и говорю, — отвечает Жюли. — Но в море она, по слухам, больше не ходит… А я не прочь бы снова…
— Опять ты за своё, Жюли, — нетерпеливо перебивает её карлик и оборачивается к Лампёшке. — Ну, что скажешь? Поедешь с нами? Будет весело, обещаю. Увидишь много нового, хотя на самом деле всё везде одинаково. Люди нам всегда рады. Рады, что они не на нашем месте…
Лампёшка пожимает плечами. Почему бы и нет, думает она. Стать частью труппы. Ездить повсюду, по вечерам сидеть у костра. Посылать из каждого нового города открытку на адрес «Серый маяк, Папе»… Нет, невозможно. Она качает головой. Это не для неё.
— А как же Эйф?
— Ах, Эйф, — бормочет карлик. — Он безобидный. Сидит в своей будке и воображает, что он тут главный…
— Лампёшка! Ты меня видела, Лампёшка? Видела меня?
Внизу, между сваями, Рыб стряхивает с волос капли воды, его золотые глаза сияют.
— Вот это да! — говорит карлик. — Малыш, какое чудо!
— Где? — Рыб оборачивается посмотреть на чудо.
— Да ты, ты и есть чудо, — улыбается Освальд.
— А… Но ты видела, видела меня? Я могу двойное сальто, легко, а, если потренироваться, то, может, и тройное выйдет, и даже…
Лампёшка садится на край пирса.
— Рыб, ты больше не хочешь домой? — спрашивает она. — Хочешь остаться здесь?
Здесь? Рыб смотрит по сторонам, на высокие скользкие сваи, на воду, в которой плавают мёртвые водоросли, мусор, рыбьи головы.
— Ну, может, и не здесь, — продолжает Лампёшка, — а подальше, в море, у Белых скал, где живут русалки. Она ведь про Белые скалы говорила, да? — Рыб качается вверх-вниз на волнах, молчит. Ей будет так его не хватать! — Но это, наверное, далеко.
Рыб оборачивается и смотрит на море, туда, где выход из бухты, далекий горизонт и бесконечное небо. Поплыть туда? Одному? Внезапно его охватывает усталость, ему ужасно хочется домой, отдохнуть, поспать в знакомой темноте под кроватью. И отец ведь вернётся — уже скоро, значит, нельзя оставаться здесь, значит, надо… А может быть… может быть, он даже сможет показать отцу, как… Но додумать эту мысль Эдвард не решается.
У одной из свай прибита скользкая лесенка. Рыб подтягивается по ней, насколько может, и Лестер вытаскивает его на пирс. Лампёшка помогает мальчику снова забраться в тележку.
Вокруг них просыпается порт. Гремят катушки с канатами, в небо со свистом взмывают паруса, рыбаки перекрикиваются друг с другом. Некоторые хмурятся при виде их: что эта странная компания здесь забыла?
Карлик берёт Лампёшку за руку:
— Нет?
Девочка качает головой.
— Жаль, — говорит Освальд. — Но мы каждый год возвращаемся. Так что кто знает…
Он тянет её руку, чтобы она нагнулась, и целует в щёку.
— Кто знает… — вторит ему Лампёшка.
Она обнимает его и Лестера, целует женщину-птицу, передаёт привет двойной Ольге и всем остальным, кроме Эйфа.
— Пошли, ребята, — говорит карлик. — Вперёд, нам пора. Жюли, женщина, поторопись же.
Жюли всё ещё стоит на краю пирса и вглядывается в море, её юбки развеваются на ветру. Она медленно поворачивается.
Проходящий мимо рыбак смачно плюёт ей под ноги.
— Фу ты, гадость какая! Мужик в юбке!
На миг она сжимает кулаки, но всё же невозмутимо переступает через плевок и целует девочку в лоб.
— Как бы я хотела уйти с ней… — тихонько шепчет бородатая женщина Лампёшке в волосы. — Запомни: «Чёрная М», — слышит Лампёшка и хочет что-то спросить, но Жюли уже бросается догонять остальных.
Лампёшка с головой укрывает Рыба одеялом и поворачивает тележку. Под колёсами грохочут доски пирса, сквозь щели мелькает море.
Заговаривают они, только когда город остаётся позади.
— Что он тебе сказал? — спрашивает Рыб. — То есть она… Что она сказала?
