— Надо, чтобы он увидел! — Лампёшка спрыгивает с бортика бассейна и натягивает носки на мокрые ноги.
— Думаю, он видел.
— А я думаю, нет! Пойдём. Ленни, бери Рыба — и пойдём.
Рыб вяло позволяет Ленни выловить себя из бассейна, и Лампёшка тянет их к дому, путаясь в незавязанных шнурках.
— Это правда твой отец? Я думала, он гораздо выше ростом.
У себя в кабинете Адмирал ест ежевичный пирог. Молча, вилка за вилкой. Псы смирно лежат рядом с ним на тигриной шкуре. Когда за его спиной, оставляя за собой мокрые следы, входят Лампёшка и Ленни с Рыбом и останавливаются на пороге, Адмирал, не оборачиваясь, вытирает рот белой салфеткой. На ней остаётся маленькое тёмное пятнышко.
— Ах, Марта, — кивает Адмирал. — Как я скучал по твоему ежевичному пирогу. Чудесно!
— Благодарю, господин, — отвечает Марта.
Она-то заметила троицу на пороге. Увидев, что Лампёшка собирается зайти в комнату, она медленно качает головой: не надо. Лампёшка останавливается. Она слышит, как рядом с ней дрожит Рыб. Скорее всего, не от холода, ведь в доме тоже жарко. Девочка оглядывает мёртвых бабочек в шкафах и звериные головы на стене, те пялятся на неё своими стеклянными глазами.
— Ещё кусочек?
Адмирал кивает.
— Но отложи немного для моего адъютанта, он вот-вот будет здесь.
Когда Марта протягивает ему ещё один кусок пирога на тарелке, Адмирал берёт её за руку.
— Мне очень жаль, что Йозефа больше нет, Марта, — ласково говорит он. — Ты была к нему привязана, я знаю.
— Спасибо, господин, — отвечает Марта и подаёт ему пирог. Адмирал ест.
«Интересно, он заметил, что мы здесь?» — думает Лампёшка. Она пытается поймать взгляд Рыба, но тот по-прежнему смотрит в спину отцу сквозь свисающие на лоб мокрые волосы. Его глаза опять почернели. Со штанины Ленни стекают капли и стучат по полу. А Адмирал всё ест и ест пирог, жуёт и глотает. Доев второй кусок, он опускает вилку.
— Я кое-чего не понимаю, — говорит он, по-прежнему сидя спиной к двери. — И очень хотел бы понять. К примеру, почему мой сад похож на безумный зверинец. — Он отпивает кофе, который налила ему Марта. — Но это даже не главное. Почему, не успел мой корабль войти в порт, мне тут же сообщают, как что-то… что-то бродило по городу. Что-то плавало в бухте и кусало достопочтенных горожан… Странно, думаю я. Что же это может быть? И какое это имеет отношение к моему дому? Или к моему сыну? Это невозможно. Потому что с сыном я договорился. Не так ли? Он сидит в своей комнате наверху со своими книгами, и картами, и всем прочим и учится ходить. Так мы договорились. — Он оборачивается, прямо вместе со стулом, и смотрит на Рыба. — И как обстоят дела, парень? Много тренировался?
— Я… — начинает Рыб, но останавливается.
— Судя по тому, что полудурок носит тебя на руках, добился ты пока немногого. Прошу прощения, Марта, я, разумеется, ничего плохого не имел в виду. К тому же…
Лампёшка видит омрачившийся взгляд Марты, замечает, что Рыб побледнел от горя. В ней пламенем занимается гнев.
— Вы бы его видели! — говорит она. Её голос звучит хрипло и тихо.
— Прошу прощения? — Адмирал поворачивает голову и вперяется в девочку ледяным взглядом.
— Вы должны на него посмотреть, — говорит Лампёшка уже громче. — Он очень быстрый, когда… когда не ходит, и может делать сальто, и…
— Так вот что означали эти цирковые трюки в бассейне! М-да… Мой сын — рыба, — последним словом Адмирал едва не плюётся.
— Да, — говорит Лампёшка, пытаясь ответить ему таким же ледяным взглядом. — А ещё можно сказать — русалка.
Адмирал отъезжает на стуле назад, ножки царапают пол.
— А ты кто такая? — говорит он. — И почему лезешь не в своё дело?
Марта торопливо ставит тарелку на стол.
— Это моя… помощница, она с маяка, она здесь, потому что…
— А! Пьяный смотритель. — Адмирал встаёт и подходит к Лампёшке. Вблизи он всё-таки оказывается очень высоким. — Так ты его дочь? Дочь человека, из-за которого погиб мой корабль?
— Ваш корабль? — пугается Лампёшка.
— Мой корабль, да. — Он осматривает девочку с головы до ног, от растрёпанных волос до башмаков с развязанными шнурками. — Грубая халатность, шериф мне только что сообщил. Неужели ты думала, что сможешь замыть такой долг у меня на кухне? Неужели ты думала, что я позволю твоему отцу остаться там, на маяке? Знаешь, как за это — за пьянство и халатность — наказывают у меня на борту?
— Нет, — дрожащим голосом отвечает Лампёшка.
— Думаю, лучше тебе и не знать.
У Лампёшки перехватывает дыхание, она не понимает, куда бежать и что делать. В коридоре раздаются шаги. Отодвинув Лампёшку с дороги, в комнату входит высокий статный незнакомец. Он как будто полностью состоит из мышц, из-под околыша его фуражки спускаются кудрявые бакенбарды.
— Приказ выполнен, сэр! — отдаёт честь адъютант Флинт. — Пара пустяков. Я нашёл того, кто готов его забрать. И даже, кажется, ждёт не дождётся.
Он бросает любопытный взгляд на Рыба, висящего у Ленни на руках, но тут же отворачивается и дальше смотрит прямо перед собой.
— Отлично, — кивает Адмирал. — Угощайтесь пирогом, адъютант.
«Скорее», — звенит у Лампёшки в голове. За дверь, за ограду, по дороге, через город, по тропинке к маяку. Нужно как-то освободить отца — и бегом отсюда. Она пока не представляет как, но выбора нет. Пока Адмирал… или кто-то другой не… Лампёшка уже готова сорваться с места и бежать, но тут она бросает взгляд на своих друзей — один на руках у другого — и понимает: они ждут. Сейчас случится что-то, от чего станет ещё хуже. И она не двигается с места.
Адмирал оборачивается и идёт в глубину комнаты, где на шкуре дохлого тигра лежат псы. Он наклоняется и гладит их.
— Не будем драматизировать, — говорит он. — Я хорошенько поразмыслил и уверен, что тебе там будет лучше, чем среди… среди обычных, скажем так, людей. — Он бросает взгляд на сына и опять поворачивается к собакам. — А уж налюбовавшись на твои трюки в бассейне, я не сомневаюсь, что принял правильное решение.
— Нет! — Рыб мотает головой и говорит очень быстро. — Нет, правда. Я знаю, что у меня получится, однажды, если я буду тренироваться, я научусь стоять и ходить, клянусь…
— Ах, ходить, — вздыхает Адмирал. — Я давно оставил надежду. Что ж, мой адъютант Флинт отвезёт тебя. Кстати, где это, адъютант?
— Он будет ждать меня на вокзале. — Флинт дожёвывает пирог. — Но недолго. Такой одноглазый. Эйф, что ли. Да, Эйф.
И Лампёшка, и Рыб одновременно вздрагивают. Они поворачиваются к Ленни и одинаково громко вопят ему в уши:
— Бежим, наверх! — вопит Рыб.
— На улицу! — вопит Лампёшка.
