— Она в бухте, в какой-то лодке, сказал тот человек… А вдруг лодку понесёт к скале?
— Что? — ревёт Август в окошко. — Она в лодке, в такую бурю?.. Мне надо бежать!
— Так я и говорю, — отвечает соседка. — Конечно, надо. Но как?
Август толкает дверь своей тюрьмы. Надвигается нешуточный шторм, он это чует, видит по всем приметам. Нельзя, чтобы его дочь где-то тонула, а он сидел дома сложа руки. Надо мчаться в порт немедля, сломя голову. Он толкает опять, сильнее. Дверь приоткрывается на ширину ладони. Двух ладоней. Гвозди держат, но уже вот-вот выдернутся. Соседка тянет дверь снаружи и показывает, где толкать.
— Нет, пониже. Нет, не так… Эх, жаль, нет у нас… Погодите, я сбегаю за клещами мужа.
«У неё есть муж?» — думает он. Хотя ему-то какая разница?
— Он умер, — добавляет она. — А ваша жена тоже?..
— Да, — отвечает Август.
— Вот ведь как… — говорит она. — Погодите, я мигом.
Клещами они легко выдирают оставшиеся гвозди, те звонко стукаются о камни. Август толкает ещё раз, изо всех сил, и дверь, оглушительно скрипя железными петлями, распахивается. Август выходит наружу.
На свету он в первую минуту прикрывает глаза рукой, хотя солнца нет. Небо быстро затягивает тучами, вдали уже громыхает. Нужно бежать в порт, скорее, но так ему далеко не уйти. Он оглядывается по сторонам.
— Чего же вы ждёте? — удивляется соседка. — Поесть сперва хотите, что ли?
— Нет, нет, мне нужна палка. Хорошая, крепкая палка.
А улыбка у неё ничего, замечает Август. А потом замечает что-то у женщины в руке.
— А, так я и думала! — говорит она. — Тот человек передал ещё кое-что, теперь понимаю зачем.
Она показывает какой-то деревянный обрубок, слишком короткий для трости, но на удивление точно подходящий к тому, что осталось от его ноги. И эта штука ещё и крепится ремешками. И боли от неё никакой. Соседка помогает ему застегнуть пряжки.
— Что ж, удачи! Коли окажетесь поблизости и захотите супу — я живу вон там! — последние слова она почти кричит — ветер крепчает.
Шагая по тропинке, он ещё раз оглядывается. Она чуть старше и чуть полнее, чем он себе представлял. Август машет ей рукой. Подгоняемый ветром, он направляется к берегу.
Порт
Шаг — цок, шаг — цок.
Август шагает по порту, и ему до смешного легко, словно его нога опять на месте. С лица у него не сходит глупая улыбка. Это всё из-за ноги, но и из-за писем тоже, ведь они и вправду были от Лампёшки. Как это возможно — загадка. Но она думает о нём, она пишет ему о своём плане. План, конечно, дурацкий — но всё же.
Вокруг бурлит вода, корабли беспокойно бьются о пристань. В дальнем конце есть полуразрушенный пирс, у которого не желает швартоваться ни один приличный рыбак. Рядом болтаются полузатопленные шлюпки и старая обгорелая плоскодонка, от которой все держатся подальше, потому что на ней водятся привидения.
Если корабль сейчас в порту, то он наверняка где-то здесь, поблизости. Август щурится против света… Да, вот он: швартовы скрипят, на борту свежие заплаты.
Он подходит к кораблю и хлопает по борту.
— Бак! — кричит он сквозь доски. — Слышь, Бак! Мне нужна твоя посудина. — Он стучит кулаком. — Бак, это я! Она мне нужна срочно!
Не дождавшись ответа, Август задирает голову. Паруса спущены, но обтрёпанный чёрный флаг вытянулся по ветру. Там он, конечно.
— Бак!
Из глубины трюма раздаётся голос:
— Как у тебя только хватило наглости сюда явиться!
— Бак…
— Проваливай! Или ты хочешь, чтобы я к тебе вышел? У тебя вроде одна нога оставалась? Отсечём и её.
— Бак, это всё в прошлом, — кричит Август. — А сегодня мне нужна твоя посудина.
— Вот как? А мне нужна была моя жена. И я тоже остался с пустыми руками.
Голос капитана перемещается в другую часть судна, теперь он совсем близко и изрыгает проклятия — таких даже Августу слышать не доводилось.
— Не для себя прошу, — отвечает Август как можно спокойнее. — Для…
— Проваливай отсюда! Залезь в постель к своей жене — к моей жене, я первый на ней женился, — залезь под одеяло и хоть задохнись там, мне наплевать!
— Думаешь, мне самому бы этого не хотелось? Рад бы, да не могу.
— Почему это?
Август молчит. Он отдал бы свою единственную ногу, ещё и руку в придачу, только бы его жена ждала его дома. Но разве такой обмен возможен?
— Ого! — Бак вдруг разражается смехом. — Она и тебя бросила? Ха-ха, так тебе и надо! С такой огуречной башкой она тоже, конечно, оставаться не пожелала. Я и сам думал: на кой ты ей сдался?
Этого Август и сам никогда не понимал. Бак и наружностью вышел, и шевелюрой не обделён, ещё и капитан. Чертовски несправедливо, но что тут поделаешь? Да ничего не поделаешь.
Август ничего и не делал, и не пытался, даже рта не открывал. Лишь смотрел на неё целыми днями. Как она ходила по палубе, работала плечом к плечу с мужчинами — ничуть не хуже их, подобрав юбки и перехватив чёрные волосы верёвкой.
Не было ему покоя и по ночам. Он оставался на палубе, глазел на луну и думал о ней. Каждую ночь всё больше. Может, она это почувствовала, потому что однажды ночью вылезла из их с Баком постели, вышла на палубу и встала рядом с ним у поручней. Они разговаривали — точнее, говорила по большей части она, а он слушал и время от времени вставлял пару слов. Он был рад темноте, потому что чувствовал, что краснеет как омар.
Она стала приходить ещё, ночь за ночью, рассказывала о разном, пела песни и не желала возвращаться в душную каюту на полубаке. На палубе ночь была нежной, ветер — мягким.
На корабле тесно, тут тайн быть не может. Само собой, через пару дней все всё знали, и капитан тоже. Разозлился он не на шутку.
— В ближайшем порту сойдёшь на берег! — прорычал он своему штурману. — И тебе ещё повезло, что я тебя за борт не сбросил! Предатель, охотник до чужих жён! Я думал, мы друзья.
На это Августу ответить было нечего. Завязав свои пожитки в узелок, он ступил на сходни.
— Постой! — закричала она. — Я с тобой.
Понять её никто не мог. И рожей он не вышел, штурман этот, и сло́ва из него не вытянешь — что ж он ей так приглянулся? Ох, уж эти бабы…
Бак не собирался её отпускать.
— Тогда будем драться! — воскликнул он. — Кто победит — тому она и достанется.
У пиратов так заведено: победитель забирает добычу. Капитан потряс двумя саблями и бросил одну безоружному Августу. Тот пожал плечами. Драться так драться.
