– Сволочь поганая! – завизжал рыжий, и, обернувшись, Шэнноу увидел, что тот схватил ружье и уже целится в него. – Сука! Думаешь, ты такой крутой? Думаешь, можно заявиться сюда и делать что хочешь? Посмотрим, каким крутым ты будешь с пулей в кишках!
Шэнноу плавно отступил вправо, одновременно выхватывая пистолет. Ружейная пуля просвистела слева, продырявив его плащ. Шэнноу выстрелил, и рыжий опрокинулся навзничь. Ружье отлетело в сторону. Ударившись о землю, он застонал, затем его нога дернулась, и он затих.
– Ты поглупел, Шэнноу, – сказал Иерусалимец.
На восток простирался необъятный пустой простор сухой равнины с побуревшей травой. Он видел, что там когда-то струились речки и ручьи, но они давно исчезли, выпитые палящим солнцем. Час спустя он увидел разбитый корпус проржавевшего корабля, который торчал над уходящими к горизонту песками пустыни, служа мрачным доказательством того, что некогда она была океанским дном.
Шэнноу поехал вдоль ее края и спустя еще один час начал длинный подъем на плато. Там зеленели деревья и трава, а хорошо укатанная широкая дорога вела к вырисовывавшемуся вдали городу Доманго.
* * *
Солнце стояло высоко в небе, и Клем наслаждался ощущением полной свободы. Мег, конечно, милая женщина и прекрасная жена, но на ранчо в Пернуме он чувствовал себя в ловушке. При этой мысли его уколола совесть. Жизнь на ранчо принесла ему все, чего он только мог пожелать, как ему прежде казалось: надежность, уважение, любовь. Так почему этого оказалось мало? Когда пять лет назад саранча сожрала урожай на его полях, он мог бы трудиться и дальше, работать с зари до зари. Торговцы в городе ему доверяли и, конечно, продлили его кредит. А он сбежал и занялся разбоем.
Первый грабеж прошел гладко: двое охранников везли в Пернум ящик бумажных обменников. Клем захватил их врасплох на горной дороге, одному прострелил плечо, второй сам бросил свой пистолет на землю. В тот день он заработал двенадцать тысяч.
А затем все пошло наперекосяк. Половину наличных он отправил банкиру в Пернуме, державшему закладную на его ферму. Остальное получила Мег.
Но с той минуты одна трудность сменялась другой.
– А какой он был? – спросил Нестор, перебивая мысли Клема. До Чистоты оставалось меньше часа езды, и Клем уже различал дымы фабрик, лениво ввинчивающиеся в синее небо.
– Что-что, малый? Ты что-то сказал?
– Иерусалимец. Какой он был? Клем задумался.
– Он был суровым, Нестор. Очень суровым и угрюмым. Непредсказуемым и смертоносным. Долина Паломника была тогда совсем новым поселением. Еще не было ни Диакона, ни провозглашенного им единого правительства. Поселенцы просто отправлялись в дикие земли и заводили фермы. За ними следовали торговцы, и возникали городки. Мы остановились в Долине Паломника совсем неподалеку от Великой Стены. Вот на нее стоило поглядеть!
– Я ее видел, – сказал Нестор. – Расскажите про Йона Шэнноу.
Клем расхохотался.
– Черт, малый! До чего я люблю молодежь! Построили ее двенадцать тысяч лет назад, и позади нее был город, где мужчины превращались в львов. А в небе сиял Меч Божий. Чертова штука, Нестор. Ну, словом, тогда на волю из ада вырвались демоны – люди-змеи, разгуливавшие на двух ногах.
– Я одного такого тоже видел, – сказал Нестор. – В Единстве есть чучело. И скелеты.
– Я их тоже видел, – передразнил Клем, начинавший сердиться, что его все время перебивают. – А вот одного ты не знаешь. Царь этих демонов подослал троих особых людей убить Шэнноу. Замечательные бойцы, бесстрашные, выхватывавшие пистолеты быстрее молнии. Шэнноу убил одного, но другие двое похитили фрей Мак-Адам и спрятали там, где в небе висел Меч.
– А зачем они забрали училку?
– Кровь Христова, сынок, ты будешь слушать?
– Простите, сэр.
– Похитили они Бет потому, что она была дорога Шэнноу. Хотели заманить его к себе. И заманили. Да только, наверное, скоро пожалели, что это им удалось. Я был ранен, но все равно отправился за ними следом. И добрался туда как раз, когда Шэнноу сдался. И тут пошла пальба. Одного уложил я, но самый лучший из них уже целился в Иерусалимца. А Шэнноу стоит себе, будто у него в мире никаких забот нет, – спокойный, сильный. И тут все было кончено. Я тебе одно скажу, малый: не хотелось бы мне столкнуться с ним на узкой дорожке.
– Он был таким быстрым?
– Дело не в быстроте. Я быстрее, чем он был в лучшие годы. Все дело в уверенности. Странный он человек – держит себя в железных оковах. – Он посмотрел на Нестора. – Знаешь, почему он ненавидит разбойников и наемных убийц? – Юноша мотнул головой. – Да потому что, если копнуть поглубже, он сам такой. От природы. Видишь ли, когда надо убить, большинство людей колеблются. И в целом, на мой взгляд, оно и хорошо. Жизнь ведь драгоценность, и рука не поднимается ее отнимать по недоразумению. То есть я про то, что даже разбойник может измениться. Погляди на Даниила Кейда. Такого кровожадного головореза поискать бы, но Бог его просветил, малый. И он сразился с исчадиями. Как я уже сказал, жизнь драгоценна. Но Шэнноу? Пойди поперек ему – и ты умрешь. Так-то. Вот почему разбойники его боятся. Он разделывается с ними точно так же, как они разделываются с другими.
– Вы говорите о нем так, будто он жив. Но это же неправда. Он был взят на небо много лет назад.
Клем заколебался. Ему нестерпимо хотелось поделиться секретом, который он свято хранил двадцать лет.
– Для меня он жив, – ответил бывший пистолетчик. – Я же не видел, как он умер. И никакой огненной колесницы тоже не видел. Но на моих глазах он водворил порядок в городке, где царило беззаконие.
– Я вам завидую, – сказал Нестор. – Мне бы так хотелось посмотреть на него хоть разочек! Клем снова рассмеялся.
– Были б рыбками наши желания, не просили б нищие подаяния. А давно ты знаешь Пастыря?
– Да всю жизнь. Тихий человек. Прежде жил с фрей Мак-Адам, но она его выгнала. И он поселился в домике за церковью. Он хорошо проповедовал… Никто не засыпал, и даже не хотелось. То есть пока он не начал пускать в церковь волчецов. И люди перестали туда ходить. Будь он человеком посильнее, так повышвыривал бы этих волчецов вон. И церковь бы цела осталась.
– При чем тут сила?
– Ну, всем в городе это до чертиков обрыдло, и они ему так прямо и сказали. Но думается мне, у него просто духу не хватило приказать волчецам, чтобы они убрались. Некоторые люди боятся любой стычки.
– Пожалуй, – сказал Клем. – А он тебе нравился? Нестор пожал плечами.
– Не то чтобы нравился и не то чтобы не нравился. Мне его просто жалко было. Как-то раз Сим Джексон ударил его, сшиб с ног прямо в грязь. А Пастырь просто встал и пошел дальше. Мне за него стыдно стало. Я все еще в толк не возьму, как это он перестрелял всех налетчиков. Просто не верится. Думается, он здорово их удивил. Такой сюрприз!
