Расшитые золотыми узорами туфли, больше похожие на узкие «шлепки» с загнутыми носами, тоже бесконечно раздражали. Не такую обувь должны носить нормальные мужики. Вот чем хотите поклянусь, но не такую. В этих идиотских тапках быстро не побежишь, в бою равновесие не удержишь. В них даже по лестнице было проблематично пройти, не оступившись!
Но деваться некуда – загнутые носы свидетельствовали, что их хозяину незачем ни подолгу ходить пешком, ни лишний раз обнажать меч. И я, чертыхаясь про себя, был вынужден шлепать в этом убожестве через все подземелье, время от времени принимая независимый вид и надменно кивая всем, кто попадался на пути.
В новой матрице в резиденции клана Песка я теперь был своим, да еще не простым подметалой, поэтому при моем приближении местные всячески выражали почтение и спешили убраться с дороги. С некоторыми я соизволял задержаться и заговорить, и в такие моменты жизнь вокруг словно замирала. Пространство вокруг нас стремительно очищалось, поэтому тот, кого я надумал одарить своим вниманием, мог не переживать, что нас побеспокоят или отвлекут.
После подземелий я в неспешном темпе прошелся по первому этажу. Затем вышел на улицу, проинспектировал внутренний двор и состояние казарм. Удовлетворенно кивнул, когда высыпавшие на улицу воины в едином порыве гаркнули принятое в клане приветствие. Затем прогулялся по остальной резиденции. Пообщался с клановым казначеем. Переговорил с начальником службы охраны. Дал нагоняй дежурному магу за то, что далеко не везде были сдуты и смыты со стен мелкие пылинки. Попутно несколько раз был вынужден ответить на звяканье в кармане персонального рашшера. Походя решил несколько важных дел. Затем заглянул на кухню, заставив всполошиться поваров и мелких служек. Запугал их до полусмерти, естественно. Даже получил от этого извращенное удовольствие. Только после этого поднялся наверх, перешел по мосту в жилую башню и направился в апартаменты шестого этажа.
По пути еще раз восемь наткнулся на бдительных стражей. От всех получил положенные по статусу знаки почтения. После чего добрался-таки до покоев главы клана и, величественным жестом послав всех нафиг, скрылся за тяжелой дверью.
Правильно. Это ведь теперь мои покои. И именно я с некоторых пор являлся для клана Песка его руководителем, повелителем и полновластным господином.
Только оказавшись внутри и задернув за собой плотную штору, я с отвращением сорвал раззолоченные тряпки, скинул идиотские туфли и, потерев свежий шрам на левой стороне груди, присел на край роскошного ложа.
Быть Ченом Су Янг оказалось нелегко. Порой до сведенных скул и острого желания убить его снова. Но я решил, что ради дела стоит потерпеть эту поганую матрицу, несмотря на то, что от ее воспоминаний частенько тянуло блевать.
Я убил его той же ночью, когда встретил лицом к лицу. Убил молча, во сне, незатейливо и быстро, хотя видит бог, быстрой смерти этот ублюдок не заслужил. Всю его память я принял там же, еще до обеда следующего дня, благо Чен велел его не беспокоить. И тогда же я с отвращением выяснил, почему сводный братец Ло… а у них, как оказалось, были разные матери… так неистово ненавидел сестру.
По возрасту Ло была на несколько месяцев старше, но отец не поэтому ей благоволил. Спокойная, рассудительная, по-женски мудрая Ло в лучшую сторону отличалась от импульсивного, жадного и неуравновешенного брата. Именно поэтому господин Нор предпочел увидеть преемницей дочь, а не сына. Поэтому же он так явно ее выделял. Однако ненавидел сестру Чен вовсе не за это. Вернее, ненавидел он ее по миллиону самых разных причин, однако самой важной… первой и самой значимой оказалась та, что Чен до безумия, просто до сведенных скул, неистово желал Ло на протяжении многих лет.
Когда я об этом «вспомнил», все остальное стало более или менее понятно.
Будучи самолюбивым, избалованным и высокомерным придурком, Чен не терпел отказов и привык, что большинство его пожеланий исполняются если не мгновенно, то с достойной уважения скоростью. Работая на отца, он успел побывать и убийцей, и шпионом, и вообще, до определенного времени честно выполнял свой сыновний долг.
Присутствие Ло поначалу было лишь незначительным раздражающим фактором, который на протяжении долгих лет не особенно тревожил наследника главы клана. Но как-то по молодости он подсмотрел, как сестра принимает ароматную ванну, и вот с тех пор в его голове, что называется, все помутилось.
Правда, лет до двадцати Чену удавалось скрывать свою страсть и не выходить за рамки родственных отношений. До тех пор, пока Ло не обзавелась постоянным ухажером, он еще мог мириться с неизбежным, терпел и сдерживал обуревавшие его желания. Но как только в клане заговорили о помолвке, у озабоченного придурка, говоря простым языком, поехала крыша. Поэтому он без малейших угрызений совести подставил Ли Шена и едва не похерил репутацию клана. Просто ради того, чтобы отомстить сводной, упорно не желающей обратить на него внимание сестрице.
О том, что в какой-то момент она сорвется и поднимет оружие на собственного отца, Чен, скорее, мечтал, чем всерьез на это рассчитывал. Он полагал, что оставшаяся у разбитого корыта Ло рано или поздно примет его ухаживания. И если не по своей воле, то в результате шантажа, угроз или еще по какой-нибудь причине, но окажется в его постели.
Однако убийство Шена и почти поголовное уничтожение его славного рода лишило Ло привычного хладнокровия. После казни она надолго потеряла свое хваленое спокойствие. Не смогла как следует подготовиться к разговору с отцом. Вспылила. И как результат получила еще одно несправедливое обвинение, угрозы, лишение статуса. А следом за ним – изгнание, о котором распаленный господин Нор наверняка бы вскоре пожалел.
Все остальное стало цепочкой случайностей, благодаря которым Ло сумела сбежать и оказалась за пределами Сиула до того, как Чену стали известны подробности. Он не успел ее перехватить. Лишился вожделенной награды. Но не забыл. Не простил. И весь этот год упорно искал. А пока его псы рыскали по всему восточному побережью, Чен развлекался с другими представительницами прекрасного пола. Причем в качестве жертв выбирал исключительно девушек, которые так или иначе напоминали сбежавшую сестру.
Небезызвестный господин Теччи, кстати, активно ему в этом потворствовал и регулярно поставлял соответствующий товар. Девушек похищали, шантажировали, им угрожали. И за этот год в башне Чена их побывало немало.
Как именно Теччи потом обеспечивал их молчание, ублюдка совершенно не волновало. Он мнил себя всесильным, всемогущим и всего за год настолько ошалел от собственной безнаказанности, что у соклановцев стали появляться неудобные вопросы. Особенно настораживали в этом плане старейшины. Старые пердуны, кичащиеся незыблемыми традициями клана. И выжившие из ума идиоты, к которым тем не менее прислушивалось большинство его подчиненных.
Более того, в последние месяцы Чен стал подмечать, что далеко не весь совет клана поддерживает его безоговорочно. Стремительно убывающая казна вызывала тревогу у казначея. Провальная операция в Архаде всерьез подпортила репутацию Чена как руководителя. Несколько крупных сделок по его вине клан не так давно тоже потерял. Стремление покорять новые рынки также не встретило понимания у совета. Поэтому Чен оказался перед непростым выбором: или поумерить аппетиты и признать, что выбранная им стратегия развития клана ошибочна, или же провести жесткую реорганизацию и лишить самых несговорчивых права голоса.
