С каким трепетом и вожделением я тереблю её бутон – уму непостижимо! Никогда не получал столько удовольствия, лаская женщину пальцами. Свои же стоны сдержать не могу. В исступлении продолжаю терзать её шею. Наверное, оставил уже кучу отметин, но сдерживаться не могу. Вгрызаюсь (в прямом смысле слова) в ключицы, погружаю пальцы в горячую влагу – и всё. Если до этого я хоть что-то понимал, то сейчас чувствую себя полным идиотом. Я такими темпами в штаны кончу.
Убираю ладонь от её лица, впиваюсь ей в губы. Женя кусает меня до крови.
– Хватит брыкаться, – цежу, оторвавшись от её рта. – Только хуже себе делаешь.
– Хуже?! Если вы сейчас же не прекратите это, если не отпустите меня, я буду кричать.
– Ты уже пыталась, – массирую клитор, затем снова погружаю в неё пальцы. – Как видишь, никто не спешит тебе на помощь.
– Вы сильно пьяны, ведёте себя неадекватно, – её дыхание учащается. – Роман, отпустите меня, пожалуйста.
– Отпустить? Жень, вряд ли ты хочешь, чтобы я тебя отпустил. Дай угадаю: брыкаешься и отшиваешь меня, потому что цену себе набиваешь, а сама только и мечтаешь, чтобы я тебя отжарил. Так ведь? Ты же хочешь почувствовать меня внутри? – надавливаю на чувствительную точку. – Признайся.
– Не хочу.
– Кому ты врёшь, Женечка? Ты течёшь как…
– Как кто?! – перебивает, повышая голос. – Чего вы добиваетесь? Что хотите услышать? Что я хочу вас? Да, это так, вы правы. Но для меня это неприемлемо. Так нельзя! Вы практически женатый человек. Это… – осекается, а затем сразу же стонет.
О, как она сладко стонет. Всё, это предел. Убираю руки, наваливаюсь на неё, чтобы не вздумала учудить что-нибудь, затем расстёгиваю ремень, вытягиваю его и отбрасываю в сторону.
– Нет! – снова дёргается и кричит. – Пустите! Нет!
– Заткнись уже, Жень.
Быстро спускаю брюки, затем снова затыкаю ей рот, потому что она и не думает перестать кричать. Женя отчаянно мычит что-то, она действительно напугана, но при этом её тело отзывается на мои прикосновения. Она хочет меня. Просто вбила себе в голову какую-то чертовщину про мораль и прочую ерунду. Нужно выгнать эти мысли из её глупой головки, довести её до лучшего оргазма в её жизни, тогда она поймёт, что зря отпиралась, и будет просить ещё.
Контролирую себя из последних сил, продолжая ласкать её. Почему она не кончает? Стонет в мою ладонь, истекает соками, плавится и извивается в моих руках, но не кончает. Да к чёрту! Мне от неё только одно нужно – и я это получу. Она вполне готова принять меня. Какого лешего я вообще думаю о её комфорте?!
Прижимаюсь головкой к влажной промежности и издаю хриплый стон. Чёрт подери, это экстаз! Несколько раз провожу вдоль её половых губ, затем медленно погружаюсь внутрь.
Стоит войти в неё, как на меня обрушивается ураган, а кровь превращается в лаву. Так и стою, замерев внутри неё, привыкая к ощущениям. Вот оно – то, чего я желал с момента нашей встречи. Внутри неё так хорошо, что я готов кончить, даже не двигаясь.
Её прерывистое дыхание обжигает ладонь, запах дурманит, а горячее влажное лоно и вовсе отправляет в нирвану. Я ошибся, это не просто очередная вагина. У неё между ног действительно рай.
Внутренности скручивает болезненным спазмом, тело требует немедленной разрядки, а в голове не остаётся ни единой мысли.
Отдаляю бёдра, затем снова медленно погружаюсь в неё, матерясь при этом похлеще тракториста какого-нибудь. Убираю руку от её рта, обхватываю её голову ладонями и шепчу в сочные губы, едва контролируя дыхание:
– Не кричи, Жень. Я не сделаю тебе больно.
Ещё одно медленное проникновение – и снова порция отборного мата заполняет кабинет. Сто лет не сквернословил, а последние несколько дней матюгаюсь похлеще, чем когда-либо. Женя же не издаёт ни звука. Даже не шевелится, будто окаменела.
– Ты прелесть, Жень. Обожаю.
Почти выхожу из неё, затем вновь матерюсь как сапожник, третий раз до упора погружаясь в манящий рай. Вжимаюсь в неё так сильно, что в глазах искрит фиолетовым, член дёргается, и я кончаю так бурно, что того гляди в обморок шлёпнусь. Трясёт всего, стоны и рычание тонут в её волосах, дыхание напоминает хрипы раненого, сердце грохочет как бешеное, с языка вновь слетает тонна мата. В себя прийти не могу, мне так хорошо, что в поднебесье взлететь готов. Однако в голове постепенно начинает проясняться, и, как ушат ледяной воды, на меня снисходит озарение, которое отрезвляет моментально:
Как можно было так опозориться?!
А следом до меня медленно доходит, что я не просто кончил как скорострел. Я кончил в неё. Без презерватива. Блеск!
– Что вы сделали? – еле слышно шепчет она. – Что вы…
Вместо гневной тирады раздаётся тихий всхлип, а затем ещё один. И ещё. Её плечи вздрагивают.
Плачет. Чёрт подери! Ну почему я такой дебил, а? Нужно было ещё всего-то три раза вогнать в Жанну член – и всё бы свершилось. Всего три раза. Всего три чёртовых телодвижения – и я бы кончил. Никогда нельзя останавливаться – основное правило, которым я руководствуюсь в бизнесе, а я взял и сдался перед самым финишем.
– Пустите. Да отпустите вы меня! Вы мне…
– Противен. Знаю.
Утыкаюсь ей в плечо, чувствуя сильный запах исходящих от меня алкогольных паров. Я сейчас сам себе противен. Как хорошо, что рано утром я вылетаю в Питер.
Что я сделал? Зачем? Как ей теперь в глаза смотреть?
– Я выведу вас через чёрный ход. Юле с Кириллом скажу, что вы срочно уехали, хотели успеть в офис, чтобы уладить проблему с документами. Водитель по пути завезёт вас в аптеку, купите таблетки для экстренных случаев. Спросите у фармацевта, подскажет, какие лучше взять.
– Я вас ненавижу, – шепчет она сквозь рыдания. – Ненавижу.
И я с ней полностью согласен. Я сам себя сейчас ненавижу.
24. Евгения
Четыре дня выдались не просто загруженными, я буквально с ног валилась, приходя ночью домой. Видимо, это меня и спасло, иначе я бы с ума сошла от душевных терзаний. Но работа отвлекала. У меня просто не было времени думать.
