– Ещё, – на выдохе скулит она. – Ещё.
Я и сам не могу остановиться. Жадно слизываю её влагу, получая какое-то неземное наслаждение. Не прекращая ласкать клитор ртом, скольжу пальцем внутрь, даже не пытаясь сдержать звериное рычание. Узко. Мокро. Маняще. Дразню её пальцами, губами и языком, но сам завожусь куда больше. Её вкус, запах, вздохи, стоны… Ещё немного – и кончу, даже не входя в неё.
Хочу, чтоб билась в моих руках, содрогалась, достигая пика наслаждения снова и снова, и умоляла не останавливаться. Потому что я не остановлюсь.
– Рома! – вскрикивает нимфа и начинает сжиматься вокруг моих пальцев.
Как восхитительно она кончает. Как дрожит. Как выкрикивает и шепчет моё имя. Всё бы отдал, чтобы брать её каждый день. Несколько раз в день. Так и будет.
Прикусываю кожу, обвожу место укуса языком и легонько дую, щекоча горячим дыханием. Смотрю на Женю. Её глаза прикрыты, ресницы трепещут, губы беззвучно шевелятся, а сама она такая беззащитная сейчас. Раскрытая передо мной. Обнажённая. Честная. Родная. Никому не отдам. Никто к ней больше не прикоснётся. Только я. Только со мной.
Переворачиваю её, просовываю руку под живот и тяну на себя, заставляя встать на четвереньки. Женю трясёт всю, еле держится, чтобы не рухнуть на постель.
Я не дам тебе упасть, девочка моя.
Впиваюсь в бёдра пальцами, тяну на себя и резко насаживаю на член. Вскрикиваем одновременно. Чёрт подери, как же…
Отдаляю её шикарный зад, сильнее сжимая пальцы, затем с силой притягиваю к себе. Член вонзается во влажную глубину до упора. В глазах аж чернеет. Хочется вколачиваться в неё, пока меня не отпустит, но ещё больше хочется, чтобы она поняла: я не сексом с ней занимаюсь, а любовью.
Красные следы от моих пальцев, засосы. Моя – заклеймил. Всю помечу. Всю. Моя она и точка.
Понимаю, что разрядка близко. Слишком сильно я скучал по нимфе, не смогу сдержаться, да и не хочу. Потом наверстаем. Ощущаю, как она сжимается вокруг члена, и отпускаю себя, изливаясь в неё мощной струёй. Даже если она перестала пить таблетки, не страшно, я детей от неё хочу. От своей любимой женщины.
Падаем на постель – потные, опустошённые, счастливые. По крайней мере, я точно счастлив. Вот она – моя тихая и бурная гавань. Другой мне не надо.
Разворачиваю её к себе, поглаживаю нежную щёку, касаюсь губ и расплываюсь в улыбке. Вечно бы так лежал. Рядом с ней. Кожа к коже. Глаза в глаза. Рука в руке. Вместе. Навсегда.
Да, я хочу быть с ней. Хочу, чтобы она стала моей женой, родила мне детей, наполнила дом счастьем. Ведь меня она уже сделала счастливым. Я человеком рядом с ней становлюсь. Живым.
Оказывается, я умею любить.
– Жень…
– Нет, – резко перебивает она, сбрасывает мою руку, встаёт с постели и оборачивается. – Уходи и никогда больше не ищи со мной встреч. Оставь меня в покое.
Что? Почему она прогоняет меня?
– Объясни, Жень, – сажусь на кровати. – Пожалуйста. Что не так? Я приехал за тобой. Не могу я без тебя, понимаешь?
Нимфа смотрит на меня презрительно. С насмешкой. И брезгливостью. Этот взгляд – как серпом по сердцу. Вот мы и поменялись ролями. Сижу перед ней как есть – голый, беззащитный, непонимающий, слишком открытый и честный. Впервые в жизни говорю без толики фальши. Но, похоже, ей это не нужно. Я не нужен ей. Ничего не изменилось.
– Ты получил, что хотел. Считай, это был прощальный секс. Теперь оставь меня в покое. Ты женатый мужчина, и…
– Я отменил свадьбу, Жень.
– Зря. Когда я выйду, то хочу, чтобы тебя здесь не было. Исчезни из моей жизни. Уйди просто. Хватит меня преследовать. Нам не по пути, ты сам знаешь. Давай не будем усложнять и создавать друг другу проблемы. Скоро ты обо мне забудешь, а я… я уже забыла. Не хочу тебя больше видеть. Прощай, Ром.
Женя скрывается за дверью ванной комнаты.
Вот она – финишная прямая. Я хотел признаться в том, что чувствую, забрать её в Москву и надеть на палец кольцо. Но Женя этого не хочет. Не хочет она быть со мной. Заставлять её насильно я больше не стану.
Она никогда не будет со мной счастлива. Я одни лишь беды ей приношу. Значит, впервые в жизни я действительно отступлю. Я могу сделать любимую женщину счастливой, только если оставлю её в покое. Что ж, так и сделаю.
Я искренне желаю ей счастья. Пусть и не со мной. Переживу. Смирюсь. Забуду… Нет, забыть я не смогу. Но я больше не потревожу её. Никогда больше не причиню ей боль. Не напомню о своём существовании. Женя свободна.
Свободна от меня.
Она так решила, она этого хочет. Её желание я выполню. Женя никогда меня больше не увидит. Я никогда её больше не увижу.
Вынимаю из портмоне её фотографию, на которую пялился все две недели, бросаю на постель. Быстро одеваюсь и покидаю номер.
Звук закрывшейся двери отдаётся в голове, перекраиваясь в ясную мысль: «Я ухожу из Жениной жизни навсегда».
Коридор дыбится серыми полосами огнями, стены качаются перед глазами, но я иду. Шатаясь, словно пьяный, переставляю ватные ноги, увеличивая расстояние между нами. Шаг – скрежет прорывает грудную клетку, второй – зудящая боль вспарывает виски, третий – собственное тело отказывается подчиняться. Хочется развернуться, ворваться в номер, упасть на колени и молить о прощении. Высказать всё, что на душе, кричать о том, что чувствую к ней, но я заставляю себя продолжить путь, нажать на кнопку и зайти в душную кабину.
Лифт несётся вниз, туда, где валяется сердце – выброшенное, ненужное, чужое – уже не моё.
Так происходит, когда любишь? Видимо, да, потому что другого я не заслужил. Женя всё сделала правильно. Подарила мне прощальный секс, сдалась под натиском, понимая, что иначе не сможет от меня избавиться, и выставила за дверь. Даже слушать ничего не стала. Да и зачем? Я бы сам себя не простил. Я влюбился в эту женщину с первого взгляда, но, видит Бог, я сам сделал всё, чтобы она меня возненавидела.
Счастливой она сможет стать лишь без меня. Значит, я уйду. Уйду и больше никогда её не потревожу. Не напомню о себе, не стану преследовать. Надеюсь, когда-нибудь она меня простит.
Выхожу на улицу, поднимаю голову и смотрю на ясное голубое небо, так похожее на её глаза. Понимание, что я действительно видел Женю последний раз, вырывает из горла хрип. Оборачиваюсь и шепчу одними губами:
– Будь счастлива. Ты заслуживаешь этого.
47. Роман
Ровно два месяца прошло с того дня, как я вернулся из Сочи. Самые долгие месяцы в моей жизни. Самые паршивые. Ни одной свободной минуты: встречи, сделки, переговоры, командировки. Но не было и секунды, чтобы на задворках сознания не проскальзывал её образ: улыбка, белокурые волосы, смех, искрящиеся голубыми топазами глаза. Но рядом сквозил и другой: слёзы, боль и слова о том, как она меня ненавидит и не хочет видеть.
