К нему подошла Андуина, ее мягкая ладонь коснулась его щеки, ее пальцы разгладили узлы напряжения в его плечах. В его мозгу ее голос прошептал: «Я люблю тебя, Кормак».
Глубина ее чувства согрела его, как зимний костер; лед панического страха испарился перед ним.
– Сколько их? – спросил он вслух.
– Трое, – прошептала Рианнон.
– Как близко?
– На южном склоне, спускаются к хижине.
– А у меня нет меча! – загремел Олег, ударяя кулаком по столу.
– Но у меня есть! – сказал Кормак негромко, взял руку Андуины, поцеловал ладонь, а потом подошел к очагу, где к дальней стене был прислонен меч Кулейна.
– Я с тобой! – объявил Олег, хватая со стола кухонный нож и приподнимаясь.
– Нет, – сказал Кормак. – Погоди… и разделайся с тем, кто останется жив.
– Ты не сможешь справиться с тремя!
Кормак пропустил его слова мимо ушей и вышел в холодный солнечный свет. Он быстро подошел к пню для колки дров, положил меч рядом с ним и взял топор.
Шестифунтовая железная насадка впилась в чурбак и аккуратно развалила его. Он поднял другой чурбак и продолжал колку. Несколько минут спустя он услышал, как по двору идут охотники, и обернулся. Рианнон не ошиблась, их было трое – бородачей, высоких, в бронзовых шлемах, из-под которых падали волосы, заплетенные в косы. На всех были плащи из овчины, а шедший впереди держал круглый деревянный щит, окованный бронзой. В другой руке он сжимал длинный меч.
– Вы ищете приюта? – спросил Кормак, всаживая топор в пень.
– Ты тут один? – отозвался главный. Выговор у него был гортанный, глаза холодные, как снег вокруг.
– Вы нездешние, – сказал Кормак. – Вы что, заблудились?
Второй и третий направились к хижине, и Кормак, подобрав меч, начал стряхивать с него снег.
– Мой кров обойдется вам в монету, – окликнул он их.
Они остановились и посмотрели на воина со щитом.
– Хороший меч, – сказал тог. – Очень хороший. – И, обернувшись к своим подчиненным, он заговорил на языке, которого Кормак никогда раньше не слышал. – Мне нравится этот меч, – добавил он, оборачиваясь к Кормаку.
– У тебя острый глаз. Так вы заплатите или пойдете дальше?
– Ты думаешь, я стану платить за то, чтобы войти в Этот хлев?
– Ты не войдешь, если не заплатишь.
– Не серди меня, желторотый! Я замерз и иду издалека. Женщина у тебя есть?
– За нее плата отдельная.
Воин усмехнулся:
– Неужели в этой проклятой стране продается все?
– Да, – сказал Кормак.
– Ну, женщина мне не требуется. Мне нужна горячая еда и сведения.
– Ближайшее селение – Дейчестер. Вам надо спуститься в долину, а потом пойти на восток по оленьим тропам. Доберетесь туда завтра на заре. Ну а кроме – есть еще Пинната-Кастра.
– Мы ищем мужчину с девушкой. И вот за эти сведения заплатим монету.
– А почему вы ищете их тут? На этой горе нет никого, кроме меня и моей жены.
– В таком случае ты мне ни к чему.
Он повернулся к своим подчиненным и заговорил с ними шепотом, а в мозгу Кормака голос Андуины шепнул: «Он приказывает им убить тебя».
Кормак глубоко вздохнул и пошел к ним, улыбаясь.
– Есть одно место, где вам, наверное, стоит поискать, – сказал он, и все трое расслабились.
– Где? – спросил главный.
– В Аду, – ответил Кормак, все еще улыбаясь.
Его меч внезапно описал дугу, и из рассеченной шеи воина, ближайшего к нему, забила струя крови. Второй судорожно попытался выхватить свой меч, но Кормак ухватил рукоять обеими руками и обратным движением рассек ему ключицу и грудь. Их начальник отпрыгнул, бросил щит и обеими руками поднял свой длинный меч.
Кормак сделал быстрый выпад, но викинг легко отбил удар, и его лезвие оцарапало горло юноши, еле-еле отразившего свирепый натиск.
– Меч ведь настолько хорош, насколько им хорошо владеют, – сказал воин, когда они, примериваясь, закружили друг возле друга. Кормак снова ринулся вперед, бешено размахивая мечом, но викинг отбил удар и нанес ответный, на этот раз пронзив тунику из оленьей шкуры и оставив на груди неглубокую рану. Кормак отступил, подавил ярость и собрался с мыслями. Викинг был искусным бойцом, закаленным в битвах, уверенным в себе!
Он увидел, что Кормак пятится, мрачно улыбнулся и-с молниеносной быстротой перешел в атаку. Его меч со свистом почти опустился на голову юноши. Кормак отбил удар, повернулся на пятке, изо всех сил ударил противника локтем в висок и опрокинул в снег. Потом прыгнул, чтобы нанести смертельный удар, но поскользнулся на льду.
Викинг перекатился по снегу и вскочил.
– Хороший прием. Я его запомню. – Из его рассеченной щеки сочилась кровь.
Они вновь закружили друг вокруг друга. Викинг трижды атаковал, однако Кормак мгновенно парировал удары. Затем атаковал Кормак, но меч викинга скрестился с его мечом, викинг резко повернул обе кисти, и рукоять выскользнула из пальцев Кормака.
– Еще один хороший прием, – заметил викинг, наступая на обезоруженного юношу. – Но ты запомнишь его очень ненадолго!
Кормак нырнул влево, перекатился и вскочил на ноги рядом с пнем для колки дров. Вырвав из него топор, он опять повернулся к викингу. Тот ухмыльнулся и попятился туда, где в снегу лежал меч Кормака. Нагнулся, схватил его и взвесил в руке. Вложив свой в ножны, он шагнул к Кормаку.
– Пасть от собственного меча не лучшая смерть.
Боги будут смеяться над тобой всю вечность.
Глаза Кормака сузились, в нем вновь поднялась ярость, но он подавил ее, вскинул топор, размахнулся для сокрушительного удара, и викинг отпрыгнул. Однако топор описал лишь половину дуги, когда Кормак отпустил ручку, топор вылетел из его рук, и шесть фунтов кованого железа размозжили лицо викинга. Он зашатался и уронил меч. Кормак прыгнул вперед, схватил его и всадил в грудь викинга. Тот испустил дух, не успев застонать.
Вытащив меч, Кормак стер с него кровь и вернулся в хижину.
– Хорошая работа, – сказал Олег. – Но тебе надо поупражняться, чтобы не сжимать рукоятку слишком уж крепко.
Кормак улыбнулся.
– В следующий раз я не забуду.
– В следующий раз тебе будет легче, малый.
– Отчего бы?
– В следующий раз с тобой рядом будет Хаммерханд. И вот тогда ты кое-чему научишься-
8
После долгих недель пути Кулейн лак Фераг добрался до разрушенного Круга Камней под Сорвиодунумом. На заре под полыхающим алыми и золотыми красками неба он подошел к алтарному камню в центре и положил на него свой серебряный посох. Взошло солнце и облило монолиты золотом своих лучей. Посох засиял, как будто внутри него вспыхнуло пламя.
