Откровение пожал плечами.
– Всему наступает свой срок. А как Хельга?
– Она умерла. Мне без нее пусто.
– А дети у тебя есть?
– У нас родились сын и дочка. Мальчик умер от красного поветрия, когда ему было три года, но дочка выздоровела. Стала настоящей красавицей. Сейчас она носит под сердцем и надеется, что родит мальчика.
– Ты счастлив, Прасамаккус?
– Я жив… и светит солнце. Мне не на что жаловаться, Кулейн. А ты?
– Думаю, я получил все, что хотел. Скажи, от Мэдлина нет вестей?
– Никаких. Они с Утером расстались несколько лет назад. Не знаю, как и почему, но началось тогда, когда Мэдлин сказал, что его магия не может обнаружить, где спрятались вы с Лейтой. Утер решил, что он не хочет помочь, храня верность тебе.
– Он ошибся, – сказал Откровение. – Я воспользовался своим камнем, чтобы укрыть нас.
Прасамаккус улыбнулся.
– Но не от собаки. Я сожалею, что пустил ее по следу. Лучше бы нам вас не находить. Но Утер был моим королем и моим другом. Я не мог предать его.
– Я не виню тебя, мой друг. Только жалею, что вы не продолжили поиска, когда мы спрыгнули с обрыва.
– Но почему?
– В пещере ждал сын Утера. Лейта родила в пещере, и младенец остался жив.
Лицо старого бриганта побелело.
– Сын? Ты уверен, что он – Утера?
– Это бесспорно. Он вырос у саксов. Они нашли его рядом с сукой и назвали его Даймонссоном. Стоит тебе его увидеть, и никаких сомнений у тебя не останется. Он – вылитый Утер.
– Надо привезти его сюда. Он должен стать новым королем.
– Нет! – резко сказал Откровение. – Он еще не готов. Ничего не говори Гвалу и никому другому. Когда настанет время, его признает сам Утер.
– Если король останется жив, – прошептал Прасамаккус.
– Мы здесь, чтобы он жил.
– Два дряхлеющих воина и бессмертный, пытающийся умереть? Не самая грозная сила в Краю Тумана.
* * *
Гвалчмай вернулся как раз, когда солнце закатывалось за горизонт, и Откровение с Прасамаккусом присоединились к нему в покое короля.
– Ну? – сказал Откровение.
Седовласый кантий пожал плечами.
– Телохранитель говорит, что его меч, когда накатился туман, был в ножнах, но когда он проснулся, меч лежал рядом с королем. Что из этого?
Откровение улыбнулся.
– Из этого следует, что Утер убил чудовище простым гладием. Какой ты сделаешь вывод?
Глаза Гвалчмая блеснули.
– У него не было Меча.
– Вот именно. Он знал, зачем они явились, и спрятал Меч там, где они не могли до него добраться. А потому они захватили его живым… чтобы пытать.
– Можно ли пытать душу? – спросил Прасамаккус.
– Даже легче, чем тело, – ответил Откровение. – Вспомни внутреннюю боль, которую испытывал после смерти любимой. Разве с ней сравнится боль от телесных ран?
– Что мы можем сделать, Кулейн? – прошептал Гвалчмай, глядя на неподвижное тело короля – короля, которому служил четверть века.
– Сначала мы должны защитить тело, затем найти Меч Силы.
– Он может быть где угодно, – сказал Прасамаккус.
– Хуже того, – заметил Откровение. – Он может быть чем угодно.
– Не понимаю, – сказал кантий. – Меч это меч.
– Его сотворили из Серебряного Сипстрасси, самого мощного источника силы, известного в древнем мире.
Его силой мы построили Врата, установили стоячие камни, проложили прямые дороги, которыми вы пользуетесь и сейчас. Благодаря ему мы оставили Древние Пути, протянувшиеся через многие области, соединяя места сосредоточения магии земли. По желанию Утера Меч мог стать камушком, или деревом, или копьем, или цветком.
– Так что же мы будем искать? – спросил Прасамаккус. – Можем ли мы отправить рыцарей Утера во все края на поиски цветка?
– Где бы он ни находился, Магия Меча даст о себе знать. Скажем, он – цветок. Тогда в том краю растения станут пышными, как никогда прежде, хлеба начнут созревать раньше, исчезнут болезни. Рыцари должны будут искать такие вот свидетельства.
– Если он в Британии, – сказал Гвалчмай.
– Будь его найти легко, – резко оборвал Откровение, – Вотан быстро завладел бы им. Но подумай вот о чем: в распоряжении Утера был лишь миг, чтобы спрятать Меч. Вы оба знали короля, как никто другой. Куда, по-вашему, он отправил бы его?
Прасамаккус пожал плечами.
– Может, в Каледонские горы, где он впервые повстречал тебя и Лейту. Или в Пинрэ, где сокрушил войско Горойен. Или в Камулодунум.
– Все эти места Вотан обыщет в первую очередь, ведь история жизни короля хорошо известна. Утер не совершил бы такой ошибки, – сказал Откровение. – Христос сладчайший!
– Что такое? – спросил Гвалчмай.
– В Каледонах прячутся двое, кого Вотан не должен найти. А я не могу быть с ними, не могу исчезнуть отсюда. – Он поднялся на ноги, лицо его стало землистым, взгляд растерянным. Прасамаккус положил ладонь ему на плечо.
– Мальчик, про которого ты говорил?
Откровение кивнул.
– И теперь ты должен выбрать между… – Прасамаккус не договорил. Он понимал, как разрывается сердце Кулейна. Спасти отца или спасти сына? Или – с его точки зрения – предать одного ради спасения другого.
У него за спиной Гвалчмай зажег фонари и, вытащив один из своих мечей, принялся натачивать его на старом оселке. Откровение взял посох и закрыл глаза. Коричневое монашеское одеяние исчезло, сменилось черными с серебром доспехами Кулейна лак Ферага. Седой бороды как не бывало, а волосы почернели. Посох засеребрился. Кулейн разъял его на два коротких меча из сверкающего серебра.
– Значит, ты принял решение? – прошептал Прасамаккус.
– Принял, да простит меня Бог, – ответил Владыка Ланса.
* * *
Весна в Каледонских горах была прекрасна: склоны запестрели цветами, вздувшиеся потоки блестели под солнечными лучами, леса и рощи полнились птичьим пением. Никогда еще Кормак не был так счастлив. Олег с Рианнон нашли и привели в порядок старую хижину выше в горах, оставив Андуину и Кормака в уединении, необходимом юным влюбленным. По утрам Олег обычно присоединялся к Кормаку в его упражнениях, обучал его искусным приемам боя на мечах. Но чуть солнце достигало полудня, как Олег возвращался в собственную хижину. Рианнон Кормак почти не видел, но знал, что она несчастна. Она не поверила тому, что отец говорил ей про Вотана, и была убеждена, что он помешал ей стать королевой готов. Теперь она держалась особняком, бродила по верхним склонам в поисках внутреннего покоя.
