– Но почему? Раны же заживают хорошо!
– Недавно я видел другого воина в таком же состоянии, – ответил бригант. – Мне сказали, что его дух покинул тело.
– Но ведь это то же, что смерть, – возразил Олег. – А мальчик жив.
Прасамаккус пожал плечами и взял руку Кормака за запястье.
– Пульс очень слабый.
– У меня есть похлебка, если ты голоден, – сказал Олег, отходя к столу. Прасамаккус прохромал к стулу и сел.
Когда они поели, Олег рассказал бриганту о бое на поляне и как его собственная дочь Рианнон предала их.
Прасамаккус слушал молча, читая боль в глазах Олега.
– Ты очень любишь свою дочь, – сказал он потом.
– Больше не люблю.
– Чепуха. Мы растим их, мы лелеем их, мы понимаем их, мы плачем из-за их слабостей и печалей. Где она теперь?
– Не знаю. Я ее прогнал.
– Понимаю. Благодарю тебя, Олег, за твою помощь принцу.
– Принцу?
– Он сын Утера, верховного короля Британии.
– Он говорил не как знатный человек.
– Да. Жизнь не позволила ему занять подобающее место.
– И мы ничего не можем сделать? – спросил Олег.
– Если бы это было возможно, я бы отвез его туда, где лежит его отец, но это слишком далеко. Он не выдержит дороги.
– Значит, нам остается сидеть и смотреть, как он умирает? Я не могу с этим смириться.
– Не можешь и не должен, – произнес голос у них за спиной, и они обернулись к двери. Олег вскочил и потянулся за мечом.
– Он тебе не понадобится, – сказал незнакомец, входя и закрывая за собой дверь. Он был высоким, широкоплечим, с бородой точно из золотых нитей. – Ты помнишь меня, Прасамаккус?
Старый бригант замер.
– В тот день, когда Утер обрел свой Меч… ты был там, помогал Лейте. Но ты не состарился – Я был там. Теперь я здесь. Положи свой меч, Олег Хаммерханд, и приготовься отправиться в путь.
– Куда?
– На Хрустальный Остров, – ответил Пендаррик.
– А он сказал, что добираться до него придется через всю страну, – сказал Олег. – На это уйдут десятки дней.
– Не по тем дорогам, которыми пользуется он, – объяснил ему Прасамаккус.
– Это по каким таким дорогам? – спросил Олегу Прасамаккуса, когда Пендаррик вышел на поляну перед хижиной.
– Путями Духа, – ответил бригант, и Олег быстро сотворил знак Защитного Рога и только тогда вышел из хижины следом за волочащим ногу Прасамаккусом. Пендаррик теперь с помощью мерной палки тщательно рисовал мелом переплетающиеся треугольники вокруг центрального круга. Он взглянул на них, не поднимаясь с колен.
– Беритесь-ка за дело, – сказал он. – Оденьте мальчика потеплее и принесите его сюда. Не наступайте на меловые черты и следите, чтобы на них ничего не упало.
– Он колдун! – шепнул Олег.
– По-моему, да, – согласился Прасамаккус.
– Так что же нам делать?
– То, что он велит.
Олег, вздохнул. Они натянули одежду на неподвижное тело Кормака, Олег бережно взял его на руки и вынес на поляну, где Пендаррик ждал их в центре звезды необычной формы. Осторожно перешагивая через линии, Олег положил Кормака рядом с колдуном. Прасамаккус вступил в звезду с мечом Олега и еще одним.
Когда они все оказались внутри Круга, Пендаррик поднял руки, и солнечный свет заблестел на золотом камушке в правой. В воздухе раздался треск, замерцало сияние, внезапно вспыхнув так ярко, что Прасамаккус закрыл глаза ладонью. Сияние исчезло…
Они, все трое, стояли внутри кольца из камней на вершине холма, поросшего высокими деревьями.
– Здесь я вас оставлю, – сказал Пендаррик. – Да сопутствует вам удача в конце вашего пути.
– Где мы? – спросил Олег.
– Под Камулодунумом, – ответил Пендаррик. – Перенестись прямо на Остров было нельзя. Теперь вы окажетесь в центре селения – оно было построено по законам Каменного Круга. Тебя ждет встреча со старой знакомой, Прасамаккус. Передай ей от меня любящий привет.
Пендаррик вышел из кольца и поднял руку. Воздух снова замерцал, и они увидели недоумевающие лица трех женщин, сидящих в круглой зале возле тела Утера.
– Простите нас, госпожи, – сказал Пендаррик с поклоном, а Олег поднял Кормака, отнес к большому круглому столу, на котором лежал король, и бережно положил его рядом с отцом. Прасамаккус подошел к столу и с великой любовью посмотрел на два неподвижных тела.
– Такое горе, что они впервые встретились вот так.
Одна из женщин вышла из залы, две другие были по-прежнему погружены в молитву.
Дверь открылась, в залу вступила высокая фигура в белом одеянии. Позади следовала женщина, позвавшая ее.
Прасамаккус захромал к ним.
– Госпожа, я снова должен испросить про… – Он споткнулся и умолк, узнав Лейту.
– Да, Прасамаккус, это я. И меня начинают все больше сердить появления теней прошлого, которое я предпочту забыть. Сколько еще тел ты намерен принести на Остров?
Он сглотнул, но не сумел выдавить из себя ни слова, а она величественно прошла мимо и посмотрела на лицо Кормака Даймонссона.
– Твой сын, Гьен, – прошептал Прасамаккус.
– Я вижу, – сказала она и погладила мягкую бородку. – Как он похож на отца.
– Я счастлив, что вижу тебя, – сказал бригант. – Я часто думал о тебе.
– А я о тебе. Как поживает Хельга?
– Она умерла. Но нам было очень хорошо вместе, и я счастлив воспоминаниями и ни о чем не сожалею.
– Если бы я могла сказать то же! Он, – она указала на Утера, – разбил мою жизнь. Он ограбил меня – отнял сына и всякое счастье, которое могло выпасть на мою долю.
– И тем он ограбил себя, – сказал Прасамаккус. – Он ни на миг не переставал любить тебя, госпожа. Просто… просто вы не были предназначены друг для друга. Знай ты, что Кулейн жив, ты никогда бы не стала его женой. Будь он менее горд, он мог бы забыть про Кулейна. Я оплакиваю вас обоих.
– Мои слезы давно иссякли, – сказала Лейта. – Когда я плыла в Галлию, оставив мертвое тельце сына… или так мне казалось… – Она помолчала. – И ты, и твой спутник должны покинуть Остров. На том берегу озера на холме ты найдешь Кулейна. Он ждет там известий о человеке, которого предал.
Прасамаккус посмотрел ей в глаза. Ее волосы все еще были темными, только у одного виска серебрилась седая прядь, а лицо было прекрасным и каким-то странно вневременным. Никто бы не сказал, что ей уже под пятьдесят, но глаза казались матовыми и безжизненными, и в ней ощущалась бесчувственность, которая смутила Прасамаккуса.
