– Рад это слышать, но вдруг русские попытаются сорвать наши перевозки через Нарвик и пошлют свои подводные лодки? Первый лорд Адмиралтейства докладывал, что на Северном флоте у русских есть бригада подводных лодок.
– Защита наших морских путей – прямая забота Адмиралтейства, господин премьер-министр. Если их пугают десять русских подлодок, пусть отправят больше кораблей для защиты транспортов, – не упустил возможность больно уколоть «мореманов» Айронсайд. Спор между армией и флотом имел место в королевских вооруженных силах, как, впрочем, и во всех других странах мира.
– Давайте оставим решать проблемы защиты морских коммуникаций морякам, это их компетенция. Когда вы намерены начать переброску войск под Мурманск?
– Как только получу на это ваш приказ, господин премьер-министр.
– Тогда считайте, что он у вас уже есть, – сварливо произнес Чемберлен и тут же получил язвительный ответ:
– Тогда можно считать, что мы уже начали. Мне отдать приказ по телефону в вашем присутствии или стоит пройти в свой кабинет?
Генерал решительно встал со стула и, не услышав ни звука из уст премьера, пошел творить историю.
Не прошло и получаса, как телефонный звонок и короткая фраза «Пламя» дали начало реализации «северного варианта», так долго подготавливаемого англичанами.
Уже к вечеру этого дня в британском Портсмуте и Саутгемптоне началась погрузка польских и британских солдат на корабли, идущие в Нарвик. Переброска проводилась под мощным прикрытием эсминцев и крейсеров, имевших строжайший приказ адмиралтейства не потерять ни один транспорт. Сотни глаз смотрели за поверхностью морских волн в поисках перископов русских подлодок, а десятки ушей пытались услышать шум их винтов. При столь огромных силах ни одна лодка большевиков просто не рискнула бы напасть на британские конвои в Северном море, но не из-за страха быть потопленной, просто их там не было.
Ничто не помешало англичанам перебросить по морю части своего будущего экспедиционного корпуса против России, но эти действия обернулись для островитян серьезными последствиями.
Берлин давно следил за действиями англичан в Финляндии и Скандинавии, находя в них большую угрозу для своих имперских интересов, особенно в районе Нарвика. Учитывая тот факт, что львиную долю железной руды немецкая промышленность получала из Швеции, появление британских солдат в Скандинавии создавало угрозу перекрытия этого важного канала сырьевого снабжения.
– Не сделав ни единого выстрела на французской границе, англичане хотят приставить нож к нашему горлу, под благовидным предлогом оккупировав Нарвик. Мы не можем закрывать на это глаза и делать вид, что все идет хорошо. Нам необходимо как можно скорее начать операцию «Везерюбунг», благо для этого у нас все готово… – кипел праведным гневом фюрер во время доклада фельдмаршала Кейтеля о положении дел на фронтах рейха.
– Но очень может быть, мой фюрер, что действия англичан в районе Нарвика носят временный характер. Вполне возможно, что они вынужденно заняли это норвежский порт для начала боевых действий против русских, – высказал предположение начальник штаба ОКВ генерал Гальдер.
– Я не верю в это, Гальдер. Война против русских удобный предлог, чтобы иметь возможность держать войска в Норвегии столько, сколько им будет нужно. И все это время поставки нам шведской железной руды будут под угрозой. Нет, я не могу допустить подобного положения дел, когда работа нашей военной промышленности будет зависеть от доброй воли англичан. Нет, нет и еще раз нет! – Гитлер решительно хлопнул ладонью по столу с картами, и оба военных вздрогнули от испуга.
– Однако, начав операцию «Везерюбунг», мы перейдем от спокойного стояния на границе к активным действиям против британцев и французов, чья армия считается лучшей армией в Европе и мире. К великой радости Сталина, мы сцепимся с Парижем и Лондоном в смертельной схватке, а он будет радостно смотреть на нас и потирать руки, – попытался облагоразумить фюрера Кейтель, но тот остался глух к его словам.
– Мне глубоко плевать на Сталина, когда речь идет о шведской руде. Без нее мы не сможем реализовать наш четырехлетний план и сделать германскую армию первой армией мира! – с негодованием воскликнул вождь. – Без шведского железа все наши начинания останутся только на бумаге. Не будет авиации, не будет танков, не будет мощного морского флота, который Германия обязана иметь, чтобы на равных говорить с французами, англичанами, американцами и, черт возьми, с японцами. А чтобы это все было, нам надо раз и навсегда прочно заткнуть эту чертову дыру – Нарвик. Через нее англичане легко могут сорвать все наши планы, создав против нас экономическую блокаду, как пытался создать в свое время Наполеон. Вам это ясно?!
– Да, мой фюрер, – униженно выдавил из себя Кейтель.
– Вот и прекрасно. Давайте тогда заниматься делами. Что у нас по Дании?
Эта маленькая скандинавская страна стала первым шагом для частей вермахта в их «броске на север», и произошел он 18 марта 1940 года. Приближалось окончание полярной ночи, что, по мнению гросс-адмирала Редера, давало дополнительное преимущество британскому имперскому флоту.
Захват страны Ганса Христианса Андерсена прошел без сучка и задоринки. Общие потери в этой войне измерялись единицами. У датчан погибло пять человек, у немцев – двое, после чего над главной ратушей Копенгагена взвился красно-черный флаг новой великой Германии, чья продолжительность существования была оценена германскими астрологами в целую тысячу лет.
Гораздо хуже дело обстояло со вторым шагом, обращенным против Норвегии. Специально вышедшие под покровом ночи в воды Северного моря немецкие корабли стали перехватывать все транспорты, идущие в Ставангер, Тронхейм и Нарвик. Сделано это было в тот момент, когда, высадив очередную партию войска, английские корабли уже подходили к своим портам и никак не могли помешать действиям немцев.
Вслед за эсминцами в дело вступили крейсера, линкоры и тральщики, прикрывавшие действия германских транспортников с десантом. Все они держали курс с юга на север вдоль побережья Норвегии, захватывая главные города королевства.
Кристиания, Ставангер, Берген, Тронхейм – все они были захвачены немцами в результате внезапного удара со стороны моря. Везде норвежские войска оказывали неприятелю в той или иной мере сопротивление, но к утру 19 марта все прибрежные города перешли под полный контроль немецких войск.
Примерно на такой исход и были изначально нацелены творцы операции «Везерюбунг», но были и исключения. В Осло и Нарвике оккупантов ожидали неприятные сюрпризы.
Меньше всего немецкие корабли ожидали встретить сопротивление в норвежской столице, но прикрывающие подход к Осло две береговые батареи сорвали все планы противника. Своим прицельным огнем с дистанции в пятьсот метров они нанесли серьезные повреждения тяжелому немецкому крейсеру «Блюхер», идущему в голове колонны.
В результате попадания снарядов на крейсере вспыхнули пожары, возникли проблемы с управлением, и огромную махину понесло прямо на берег. Возможно, экипажу крейсера удалось бы справиться с возникшими на борту «Блюхера» проблемами, немецкие моряки всегда славились этим умением. Однако, на его беду, корабль шел точно на береговую торпедную установку, которая двумя удачными выстрелами навсегда вычеркнула «Блюхер» из списка кригсмарине.
