Не может армия постоянно отыгрываться на одних только фокусах, она должна быть настоящей армией, способной наступать. Если она этого не может, она неполноценна. Я даю ей эту оценку с тактической стороны, не касаясь ее слабости в артиллерии и авиации. Не потому, что Финляндия бедна, ничего подобного. Благодаря производимой в стране целлюлозе, из которой делают порох, Финляндия очень богатая страна. Просто финское правительство решило сэкономить на артиллерии, танках, авиации, вложив все деньги в строительство укрепленных линий. Пожалели денег на полноценное вооружение и теперь горько сожалеют о том, что у них была неполноценная армия. Армия, которая не смогла провести ни одного большого наступления, не имела серьезной артиллерии, которая не имела серьезной авиации и танков. Армия, которая могла только хорошо партизанить – заходить в тыл, делать завалы и уничтожать беззащитных раненых, – не является современной армией. Мне трудно назвать ее так.
Общий вывод. К чему свелась наша победа, кого мы, собственно говоря, победили? Всего мы провоевали три месяца и двенадцать дней, после чего финны встали на колени и мы уступили. Спрашивается, кого мы победили? Говорят, финнов. Ну, конечно, финнов победили. Но не это самое главное в этой войне. Финнов победить – не бог весть какая задача. Мы победили не только финнов, мы победили еще их европейских учителей – немецкую оборонительную технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили. Победили не только одну их оборонительную технику, мы победили их тактику, их стратегию. Все боевые действия велись по указке, по советам и наущению Англии и Франции, а еще раньше им здорово немцы помогали. Половину своих оборонительных линий финны построили по их советам.
Мы разбили не только финнов, мы должны были их победить. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являются учителями финнов. В этом главная составляющая нашей победы. Нам надо максимально использовать полученный в этой войне опыт, оценить, развить и передать тем, кто не воевал. Чтобы они как можно скорее научились воевать по-современному, чтобы избавить наших соседей от соблазна проверять крепость нашей обороны! – закончил свою речь Сталин, и зал разразился бурными и долгими овациями. Со словами вождя было трудно не согласиться, и в числе тех, кто искренне хлопал его речи в кремлевском зале, был и комдив Рокоссовский. Даже не зная всей правды, он прекрасно понимал, что большая война уже стоит на пороге его Родины и к ее началу надо готовиться.
Эпилог
Они славно погибли, чтобы мы хорошо поели
Страстное желание смыть позор двойной неудачи в большой политике сжигало лорда Чемберлена днем и ночью. С каждым новым днем идея сатисфакции со Сталиным становилась главным смыслом деятельности британского премьер-министра. О полномасштабной реализации «южного варианта» уже говорить не приходилось. Без его финской составляющей все планы большой войны против России теряли свою реалистичность. Да и французский партнер в связи с «неправильным» поведением Гитлера уже не выказывал ту готовность указать советскому вождю его место в большой политике, которой он был охвачен всего полгода назад.
Время идет, и вместе с ним меняется настроение политиков, а также обстоятельства, что в той или иной мере влияли на принимаемые ими решения. Все, на что был согласен Даладье – это произвести показательное кровопускание Советскому Союзу, точнее сказать, его нефтяным запасам.
– Пусть господин Сталин почувствует нашу могучую решимость, для которой нет преград в виде границ или дальнего расстояния между ними. Наша славная авиация может достать не только нефтяные прииски Каспия, но и саму русскую столицу. Пусть усатый горец сидит в своем Кремле и трясется от страха, что на его голову могут упасть наши бомбы, – важно вещал французский премьер, самолеты которого составляли основную силу будущего показательного удара.
В его словах, конечно, было много позерства и хвастливости. Воздушные силы союзников не могли нанести массированный удар по Москве, но вот серьезно осложнить жизнь нефтедобывающей отрасли советской экономики было им по силам.
Благодаря хорошо информированным источникам советской разведки в Лондоне, карающие планы британского премьера были известны Сталину, и работа по их срыву непрерывно велась. Однако создать мощное противовоздушное прикрытие Баку, Грозному и Батуми быстро не удавалось.
Этот факт позволял командующему французскими силами в Сирии генералу Вейгану уверенно заявлять Чемберлену, что объединенные воздушные силы союзников выполнят поставленную перед ними задачу. Его слова радостно согревали израненную душу британского льва. Внимательно разглядывая карту Южного Каспия и Армянского нагорья, Чемберлен очень надеялся, что искры предстоящего конфликта на юге смогут разжечь пожар большой войны на востоке. Что реализация «южного варианта» обязательно затронет интересы Германии на Балканах и втянет-таки Гитлера в восточные дела.
История знала подобные прецеденты, но судьба в который раз посмеялась как над самим Чемберленом, так и над британской политикой в целом. Взращенное и выпестованное ею чудовище для борьбы с большевистской Россией вместо того, чтобы начать поход на восток, обрушилось на своих благодетелей.
10 мая 1940 года немецкие войска приступили к реализации плана «Гельб» и вторглись на территорию Бельгии, Голландии и Люксембурга. Нападение Германии на Западную Европу положило конец политической карьере Невилла Чемберлена. Бедный британский лев не пережил тройного крушения своих политических надежд, и сломленный чередой неудач, он подал в отставку. На посту председателя партии консерваторов и премьер-министра страны его сменил амбициозный политик Уинстон Черчилль.
Стремясь сохранить лицо партии, он назначил предшественника своим заместителем по Государственному совету, но все это было напрасно. Подорвав здоровье в борьбе со Сталиным, Чемберлен стремительно угасал. Ровно через полгода после своей отставки он скончался в своем поместье, сломленный сообщениями о разгроме британских войск на полях Франции.
Всего десять дней понадобилось бронированным соединениям вермахта, чтобы разгромить войска голландцев, взять неприступные форты бельгийцев и прорваться через Арденны в глубину территории Франции.
Немецкие клинья прочно отрезали главные силы союзников от столицы Франции, и начался знаменитый «бег к морю», завершившийся Дюнкерком. Теша себя мыслью, что отсутствие большой крови между Лондоном и Берлином приведет англичан к мысли подписать мирный договор с Германией, фюрер позволил британцам беспрепятственно эвакуировать своих солдат с континента. После блестящего завершения плана «Гельб» все внимание Гитлера был приковано к реализации плана «Рот».
Позор германской нации двадцатидвухлетней давности должен был быть смыт с боевых знамен немецких войск и стерт со страниц истории рейха. Противные лягушатники должны были сторицей заплатить за весь тот позор и унижение, что пришлось вытерпеть немцам двадцать лет назад.
Командовавший французскими войсками генерал Гамелен, а затем сменивший его на этом посту генерал Вейган отчаянно пытались помешать Гитлеру, но все было напрасно. Быстрые и подвижные соединения вермахта разгромили по частям превосходящие их силы французской армии, сделав абсолютно ненужными мощные укрепления линии Мажино.
