Второй тип был пониже Виры, тощий и жилистый. Его темная кожа была покрыта татуировками, длинные черные косы завязаны большим узлом на макушке, а бегающий взгляд хитрых глаз обшаривал все в таверне.
– Говорят, ты расквасил нос Барлоу, – сказал тощий.
– Кому? Подавальщику в этой дыре? – спросил Бершад.
– Ага.
– Верно говорят.
– Меня зовут Лиофа. Это вот Деван. – Тощий мотнул головой в сторону громилы. – И не пытайся ускользнуть. Мимо нас не проскочишь, тут все ходы-выходы перекрыты.
– Если б я хотел сбежать, то не стал бы вас дожидаться, – буркнул Бершад. – Барлоу сказал тебе, кто я такой?
– Сказал, кем ты назвался. – Лиофа сплюнул на грязный пол. – Покажи руку, драконьер.
Бершад подошел поближе к факелу и закатал рукав: всю руку покрывали вытатуированные драконы. Ни у одного драконьера на свете не было столько татуировок, так что в личности Бершада сомнений не оставалось.
Лиофа присвистнул:
– Ого! Что ж, наш главарь приглашает тебя к себе, на «Черного лиса». Отобедать зовет.
Бершад хмыкнул, сплюнул и сказал:
– Пойдем.
Деван провел его по плавучим мосткам на «Черного лиса». Лиофа, насвистывая, шел в трех шагах позади. Бершад покосился на мостики, ведущие к центру Таггарстана, и увидел, что на каждом стоит вооруженная стража. Все смотрели на него. У борта «Черного лиса» деревянная винтовая лестница вела на помост над палубой.
– Ступай первым, драконьер, – сказал Деван.
На помосте шагов триста шириной стоял огромный шатер из человечьей кожи. Лоскуты, сохранившие людские очертания, были стянуты алыми и белыми шелковыми шнурами, трепетавшими на ветру. Бершад уже видел этот шатер. Вокруг пахло благовониями, эвкалиптом и розмарином, но сквозь эти ароматы пробивался и другой запах.
Кровь.
Деван оттеснил Бершада в сторону и кивнул двум стражникам в узорчатых нагрудных латах у входа в шатер. Стражники откинули полог. Из шатра пахнуло смертью.
– С непривычки бывает боязно, – сказал Лиофа.
– Заходи, – буркнул Деван.
Оружие у Бершада отбирать не стали. Деван и Лиофа вошли следом.
В каждом углу шатра торчало копье с насаженным на него человеком: древко, вонзенное в зад, пронизывало тело насквозь и высовывалось изо рта, как толстый багровый росток. На полу валялись обрывки человечьей кожи.
Посреди шатра за большим круглым столом сидел тип, бледный, как кость, и жевал кровавый ошметок мяса.
– Привет, Сайлас, – сказал Валлен Вергун. – Рад встрече.
Его длинные серебристые волосы ниспадали до пояса, лицо было бледным, как у мертвеца, но самым пугающим были глаза Валлена – алые, глубоко посаженные.
– Говорят, тебя изгнали, – продолжил Вергун. – Какая трагедия.
– Ага, ты вне себя от горя, – буркнул Бершад.
Вергун улыбнулся, отложил вилку с ножом, оперся локтями на стол и опустил подбородок на сплетенные пальцы.
– Я б спросил, что ты делаешь в Таггарстане, но я давно тебя ожидаю. – Он окинул Бершада оценивающим взглядом. – А еще я жду Йонмара Греалора. Где он?
– По пути поймал стрелу в лоб, – ответил Бершад. – Не повезло.
– Понятно, – без особого удивления произнес Вергун. – Лиофа, Деван, вы свободны.
Его головорезы вышли из шатра.
– Значит, ты теперь занимаешься подделками и держишь дешевые кабаки? – спросил Бершад, оставшись наедине с Вергуном. – А ведь когда-то командовал наемничьим войском.
– Змиерубам далеко до моих нынешних убийц. Кстати, их у меня теперь много больше, равно как и богатства, и власти. Не то что четырнадцать лет назад. Вот, допустим, Греалор. Он согласился доставить мне бесценный дар в обмен на поддельный пропуск в Баларию. Подделать баларский пропуск очень непросто. И стоит больших денег. В Таггарстане многие предлагают свои услуги, но пропуск их работы всегда обнаруживают на входе, и незадачливых путников немедленно превращают в дикобразов. А мои пропуска безупречны. Вот как ты, Бершад. Поэтому я на них много зарабатываю, – ухмыльнулся Вергун.
Бершаду ужасно хотелось его убить, но надо было пробраться в Баларию. Он вытащил из кармана изумруд.
– Давай пропуска.
Вергун улыбнулся и лизнул верхнюю губу.
– Надо же, камешек-то уцелел. Отлично. Но по-моему, ты не совсем понимаешь, в чем тут дело. Для тебя пропуска нет.
– Почему? – спросил Бершад.
– В пропуске указаны приметы путника, – объяснил Вергун. – Балары – очень скрупулезный народ. Они обожают бюрократию больше, чем своего механического бога. Именно поэтому императору удается держать границы на замке. Так вот, у меня есть пропуск для покойного барона Йонмара. И пропуск для невысокой черноволосой женщины. И для баларина с очень мелкими зубами. Разумеется, все на вымышленные имена. А вот на альмирца с татуированными щеками пропуска нет. И на старика с ослом тоже.
Бершад задумался. С самого начала было непонятно, отчего Греалоры согласились отозвать его из изгнания. Бершад, будучи законным наследником и бароном Дайновой пущи, представлял собой угрозу для Греалоров. А если бы Греалоры избавились от Бершада и в то же время оказали услугу Мальгравам, то укрепили бы свое положение и попали бы в фавор.
– Похоже, Йонмар собирался расплатиться с тобой не только драгоценным камнем, – вздохнул Бершад. – Он пообещал доставить меня к тебе.
– Великолепно! – сказал Вергун. – Раньше ты бы до этого не додумался. Кстати, почему ты не сбежал, когда узнал, что пропуска продаю я?
– По той же причине, по которой ты хотел со мной встретиться, – ответил Бершад. – У нас с тобой есть незаконченное дельце.
– Верно.
В шатер залетел легкий ветерок; еще сильнее запахло кровью и гниющими трупами.
– По-моему, ты станешь еще одним украшением моего шатра. Я уже и особое место для тебя присмотрел, чтобы всем были видны твои татуировки. – Вергун ткнул в один из углов. – Судя по всему, тебя непросто убить. Вот я и хочу посмотреть, как долго ты будешь умирать с копьем в заднице.
– Ну а ты, конечно же, позовешь на помощь своих громил, чтобы меня подержали, пока ты разберешься с моей жопой.
Вергун улыбнулся:
– Типа того.
– Что ж, попробуй.
Вергун укоризненно прищелкнул языком и погрозил Бершаду пальцем:
– Нет, убивать тебя я не собираюсь. Быстрая смерть тебе не грозит. Я сделаю это по-своему.
Бершад выхватил кинжал.
– Вот прямо сейчас и приступим.
– Еще один шаг – и все твои приятели окажутся на кольях, – сказал Вергун, предостерегающе воздев ладонь.
