«Заветы потомкам», 09.023
Свет от настольной лампы снова заморгал, грозя погаснуть в любой момент. Видимо, генератор опять барахлит, не удивительно, если замок в очередной раз останется без электричества.
Максиан только сейчас заметил, что уже стемнело. Мелкий дождь тихо забарабанил по стеклу. Не вовремя, чёрт возьми. Ещё до дома добираться, а, как на зло, позабыл плащ в прихожей. Впрочем, глупо ожидать иной погоды в середине осени. Остаётся надеяться, что пока он разберётся с оставшимися документами, дождь закончится.
И надо же было именно сегодня приехать верхом, поверив солнечному утру. До старости рукой подать, а так и не усвоил, что осень в своём коварстве может соперничать только с женщинами.
Засиживаться на работе допоздна со временем стало своеобразным ритуалом. Тянул до последнего, дома всё равно никто не ждёт. Дети давно выросли, жена полностью погрузилась в собственную жизнь, да и общего между ними почти не осталось. Их больше ничего не связывало, кроме многолетнего брака, с годами превратившегося в привычку жить под одной крышей.
Возможно, с возвращением дочери всё изменится и ему будет куда спешить по вечерам. Он давно всё подготовил. Небольшой, но уютный домик в соседнем районе уже обставлен и ждёт свою новую хозяйку. Кто знает, может быть и сам туда переедет со временем, но пока думать об этом слишком рано. Седой в чём-то прав: нужно дать ей время, чтобы свыклась с новой жизнью, а там, гляди, и простит за то, что натворил.
А пока приходится убивать время. И лучше делать это с пользой, копаясь в кипе срочных для подписи бумаг и изучая новые запросы, бесконечной рекой поступающие в замок. Многочисленные прошения, жалобы, требования, от них клонило в сон, но он стойко вычитывал каждое слово и после документ отправлялся либо в стопку справа — отказать, либо слева — на пересмотр.
В дверь тихо постучали, скрипнули несмазанные петли и в кабинет вошла Ровена. Бледная, взволнованная, она коротко поприветствовала председателя и опустилась в кресло.
Максиан удивлённо приподнял бровь:
— Какая приятная неожиданность. Я думал, ты избегаешь меня.
— Прости, — произнесла она, пряча глаза. — Мне нужно было время собраться с мыслями.
Он встал из-за стола и подошёл к шкафу:
— Не в моих правилах спаивать молодёжь, но в этот раз я сделаю исключение. У меня припасено неплохое вино из Опертама, как раз на такой случай.
— Благодарю.
— Не пойми меня неправильно, — Максиан протянул ей бокал, наполненный почти до краёв рубиновым напитком, — я вынужден был приставить к тебе наблюдение. Не мог же я оставить тебя в таком состоянии совершенно одну.
— Наблюдение? — искренне удивилась Ровена. — Приятно осознавать, что есть кто-то, кому я не безразлична.
— Значит ты пришла не из-за этого?
— Нет, конечно. Признаться, я и не знала, что за мной кто-то присматривает. Но, кажется, догадываюсь, кто это был. Восемьдесят Третья, верно?
— Угадала, — он удивлённо приподнял бровь. — Что ж, раз здесь не за этим, чем тогда обязан?
— А разве я не могу просто навестить старого друга отца? Без каких-либо причин.
— Конечно можешь! Я в твоём распоряжении, дорогая.
Принцесса выдавила улыбку и смущённо покосилась на бокал:
— На самом деле, ты угадал. Причина есть. Мне нужно поговорить с тобой о чём-то очень важном.
Максиан невольно усмехнулся. Кто бы сомневался! Учитывая обстоятельства, подобные визиты не бывают беспричинными.
— Ты мне как дочь, Ровена. Да и сама об этом прекрасно знаешь. Чтобы тебя не тревожило, я всегда готов выслушать и помочь, если это в моих силах.
Бледные щёки принцессы порозовели. Во взгляде проступила уверенность. Она пригубила вина и многозначительно посмотрела на него:
— Тогда пообещай отнестись серьёзно к тому, что я сейчас скажу.
Когда кто-то просит пообещать что-либо заранее, следует насторожиться. В таких просьбах обязательно кроется подвох. Впрочем, по лицу и так видно, что задумала неладное. Девчонка ещё не научилась скрывать эмоции, но раз уж он назвал её дочерью, придётся соответствовать званию примерного отца.
— Ну хорошо, обещаю, — вздохнул он. — Надеюсь, потом не придётся жалеть об этом. Чует моё сердце, речь пойдёт явно не о нарядах и безделушках.
— Сердце чует или подсказал кто? — многозначительно улыбнулась она.
— А ты способная ученица, — Максиан одобрительно кивнул, — но в этот раз я действительно не имею ни малейшего понятия, о чём пойдёт речь.
— И всё же до твоей проницательности мне далеко.
— Проживёшь с моё, будет тебе и проницательность, и рассудительность, и вечерние боли в пояснице. Но не будем попусту тратить время. Я весь внимание.
Ровена мгновенно переменилась в лице. Взгляд сделался серьёзным, губы плотно сжались. Она снова сделала небольшой глоток. Видимо, вино придавало смелости.
— Ты был преданным другом моему отцу и поддерживал его даже в самых безумных начинаниях. Но всё же ты кое-что задолжал ему.
— Неужели? Что же я упустил?
— Скорее допустил, — поправила она. — Допустил преступника к трону.
— Преступники прячутся по тёмным проулкам, дорогая, а в наших кругах победителей не судят.
— Так вот как ты его называешь! — вспыхнула Ровена. — Теперь он для тебя победитель?
— Посмотри правде в глаза: для тех, кому хоть что-то было известно о произшедшем, Юстиниан стал чуть ли не героем. Предотвратил восстание, спас Прибрежье от хаоса и сверг обезумевшего короля с престола. Как видишь, истина многолика.
— И какому лику поклоняешься ты, дорогой Максиан? — Ровена подозрительно сузила глаза.
Девчонка знает, куда ударить побольнее. Сложно поверить, что перед ним всё та же беззащитная принцесса с ранимой душой и доброй улыбкой. Всё-таки она изменилась с последней встречи, просто не хотел замечать. Взгляд стал озлобленным, испытывающим, голос — резким, а вопросы слишком взрослыми для её годов.
— Чего ты добиваешься, Ровена? Взывать к моей совести бесполезно, она давно мертва.
Принцесса горько усмехнулась и непринуждённым движением руки поправила сбившийся локон:
— Я хочу справедливости, Максиан. И мне нужна твоя помощь. Уверена, Севир жив и ты наверняка знаешь, где его найти.
Он подошёл к окну и принялся вглядываться в бездонную темноту стекла, покрытого чёрными каплями.
— Я уже говорил…
— Не вынуждай меня вытягивать из тебя правду! — Ровена громко ударила ладонью по столешнице, привлекая к себе внимание. — Поверь, в этот раз ты меня уже не остановишь!
Максиан невольно поежился. Кто же перед ним? Убитая горем девчонка или обезумевшая осквернённая, жаждущая мести?
