— Сюда! — прокричал он. — Все сюда! Живее!
Женщины, в ужасе метавшиеся по посёлку, оборачивались, сбегались на зов. В руках младенцы, узелки с едой, рядом ревущие дети. Те, что постарше, тоже тащат запасы.
Он то и дело поторапливал, гнал собравшихся к загону. Лошади громко фыркали, чуя дым, принесённый ветром с другого края деревни.
Вдалеке, между юртами, сверкали доспехи солдат. Крики, вперемешку с предсмертными стонами, скрежет оружия о броню, выстрелы — всё слилось в оглушительный шквал. Пожар разрастался, перепрыгивая с одного жилища на другое.
Вдалеке мелькали блестящие конские крупы. Альмод успел собрать отряд, уводил конницу от поселения, отвлекал, засыпал градом стрел.
Все, кто мог держать в руках топоры и мечи, встретили грудью незваных гостей. Сражались яростно, с ненавистью, рубили, крошили, падали замертво наземь, окрашивая пожухлую траву кровью.
Орм помог взобраться в седло рыжей девчонке и огляделся. Айджа нигде не было видно.
— К Тихой Роще! И даже не оглядывайтесь! — гаркнул он.
— Я никуда без тебя не поеду! — Агот в ужасе смотрела на старика, едва сдерживая слёзы.
— Найду Айджа и сразу за вами. Поезжай! — он с силой хлопнул пегую кобылу по крупу и та рванула прочь, унося возмущенные крики наездницы прочь.
Переступая мёртвых сородичей, Орм пробирался вглубь поселения. Иногда приходилось прятаться от солдат: воином он никогда не был, да и оружия, не считая лёгкого посоха, при себе носить не привык.
Но вскоре он об этом пожалел. Из-за очередной юрты выскочил легионер, с криком занёс меч и бросился на шамана. Орм успел увернуться, следующий удар задел плечо, а третий мог быть последним, если бы не стрела, пробившая ногу солдату.
Тот с грязной бранью и стоном рухнул за землю, зажимая руками ногу, будто от этого остановится кровь. К ним подбежал один из охотников и одним ударом топора прекратил мучения легионера.
— Уходи отсюда, Орм! — крикнул он и скрылся между юртами в поисках следующего противника.
Стрелок, спасший жизнь шаману, коротко махнул рукой и бросился за напарником.
Орм продолжил искать мальчишку, выкрикивая его имя. Повсюду тела уруттанцев, изредка попадались легионеры. Бой был неравный, напали внезапно, перебили как цыплят. Почему увидел так поздно? Неужели задумка Матери стоит стольких смертей?
Мальчишка нашёлся не сразу. Орм долго стоял над разрубленным пополам щуплым тельцем, не в силах принять как есть. Не уберёг, не успел. Неподалёку раздался выстрел, в воспламенившейся юрте справа заверещал младенец. От его крика шаман очнулся, огляделся по сторонам и бросился ко входу.
Младенец лежал голышом на козьей шкуре, захлёбываясь прерывистым криком. Рядом, в паре шагов, вытянув руку вперёд, распростёрлась лицом вниз молодая женщина. В спине круглая рана с монету. Несчастная с последних сил ползла к своему чаду, оставляя за собой тянущийся кровавый след. Так и умерла, не успев дотянуться.
Он завернул ребёнка в шкуру, прижал к груди покрепче и кинулся прочь. Спасти хотя бы этого. Не ради искупления — не поможет, ради баланса. Если погиб один, должен выжить другой. Видимо, Матушка имела на дитя свои планы, раз привела его сюда.
Чудом увернувшись от шальной пули, Орм притормозил у обезглавленного тела в знакомой куртке. Последние судороги ещё терзали конечности. Мёртвая рука ухватилась за его щиколотку. Он невольно отпрянул, но тут же пристыдил себя: старый друг прощался, а он скачет, что трусливая девка.
— Возвращайся поскорее, Гард. А я уж найду тебя как-нибудь, — прошептал Орм и поспешил к загону.
Повезло: гнедой, нервно ударяя землю копытом, ждал своего хозяина.
Шаман взобрался в седло и, окинув пылающий посёлок прощальным взглядом, ударил каблуками сапог по бокам животного.
— Пошёл, пошёл! — прикрикивал он, подгоняя скакуна, хотя преследователей не было видно.
До Тихой Рощи не дольше часа, но Орму казалось, прошла целая вечность. Утомлённый криком младенец, наконец-то заснул, тревожно причмокивая пальчик. Перед глазами стояло разрубленное на части тело мальчишки. Как же так, такой одарённый танаиш, зачем его Мать к себе позвала? Какой в этом смысл?
Едва деревья рощи показались на горизонте, навстречу уже бежала рыжеволосая. Оранжевое пятнышко мелькало среди высокой травы, тонкая ручка оживлённо махала старику.
Дождалась чертовка. Осиротевшая год назад, она так привязалась к шаману, что временами просто не давала проходу, хотя проказничать она была мастером.
Как только девчушка поравнялась с жеребцом, Орм протянул ей свёрток и спрыгнул в траву. От долгой езды ноги затекли, мышцы всё ещё тряслись от напряжения.
— Остальные ещё не вернулись?
— Нет, — Агот опустила опухшие от слёз глаза. — Я так боялась, что больше тебя не увижу.
Шаман с грустной улыбкой потрепал рукой огненную копну волос и направился к роще.
Жалкая горстка, не больше тридцати спасённых. Подвел его дар на этот раз. Как же так! Как не увидел Решения раньше? Или что-то мешало? Неужто тьма? Нет, не может она быть такой сильной. Земля-Матушка никогда бы не допустила. Равновесие — основа мироздания. Там, где пробуждается тьма, появляется и свет. Но что-то грядёт. Нутром чует. В последние годы танаиш, дети нового мира, рождаются всё чаще и чаще. Замысел здесь точно есть, но не ему его познавать. Если Мать решит, сама откроет, как открыла часть мозаики.
Роща была заполнена рыданиями и скорбью. Женщины хватали его за рукава, спрашивали о мужьях, сыновьях, но что он им мог ответить? Разве в бойне разберёшь где кто? Он удручённо качал в ответ головой, подбадривал словом.
В течение нескольких часов встречали выживших. Раненые, усталые, в глазах безутешная тоска. Выжили не многие, но миссию свою выполнили: спасли кого смогли. Прав был Айдж: на этот раз крови пролилось слишком много.
К ночи вернулся отряд Альмода. Несколько коней остались без всадников, но молодой воин уберёг почти всех своих людей. Не обнаружив среди выживших отца, он, не сказав ни слова, побрёл вглубь рощи. Орм не приставал с расспросами. Пусть побудет один, выпустит горе. Слишком много опустилось на его плечи. И что хуже всего, придётся начинать всё сначала, спасать свой народ от холода и голодной смерти. Хотя и народом их теперь не назвать, жалкая горстка детей да женщин. Может кто из других поселений и выжил, но не ходить же по равнинам, разыскивать.
А ведь не первая стычка с гарнизоном, да только в этот раз король, видимо, сильно рассерчал. За несколько часов их едва не стёрли с лица Земли, что тех букашек. Ничего, уруттанцам не привыкать. Подрастут молодые воины, родятся новые. Но сейчас нужно думать не об этом. Возвращаться теперь некуда: посёлок сожжён дотла, стада разбрелись по всей равнине. Завтра поутру нескольких пошлют выловить хотя бы часть, чтоб молоко да мясо на первое время были.
