— Слышала, вы часто даёте друг другу прозвища. Как тебя называют друзья?
— Харо.
— Харо? Это имя такое?
— Нет, удачная шутка.
— Расскажи мне, — она откинулась на спинку стула, приготовившись слушать.
Он сделал вид, что не расслышал просьбы. Когда не знаешь, что сказать, лучшая стратегия — это молчание. Во всяком случае у него это всегда срабатывало.
Брови принцессы слегка нахмурились:
— А ты не особо разговорчив.
— Предпочитаю слушать.
— И всё же придётся изменить своим предпочтениям, хотя бы ненадолго, — она отодвинула книгу, опустила локти на столешницу и подпёрла подбородок ладошкой. — Можешь снять маску? Хочу видеть твоё лицо.
А это ещё зачем? Не, ему и так нормально. Вроде на приказ не похоже, значит снова можно прикинуться глухим. Зачем ей смотреть на его лицо? Скучно стало, решила нервишки пощекотать перед сном?
Заметив сомнения, она рассмеялась:
— Перестань. Я и без того уже видела куда больше положенного.
Да, наверное, незабываемое зрелище, особенно для впечатлительных девиц. Ладно, раз уж так просит.
Он скинул капюшон и, щёлкнув застёжкой, стянул маску. Ровена прибавила яркости лампе и одобрительно кивнула:
— Намного лучше. Хоть как-то похоже на дружескую беседу. Знаешь, мне всегда были любопытны истории о вашей жизни. У каждого она по-своему трогательная, уникальная. Хотелось бы узнать твою.
Она — что, за шута его держит? Может ей ещё сказку перед сном рассказать?
— Спрашивайте, госпожа.
— Как ты попал в Легион? Помнишь своих родителей?
— Я с рождения в Легионе. Родителей не знаю.
— Как это, с рождения? Прямо в Легионе родился? Разве такое бывает?
— Как видите.
Принцесса недоверчиво сощурилась:
— Ты что, даже не пытался ничего узнать?
— Пытался.
— Ну и…?
Похоже, просто так не отвяжется.
Вспомнилось, как Керс, с дозволения Седого, читал вслух досье. Если бы не он, может, и не узнал бы никогда о родителях. Да и не хотелось как-то ворошить прошлое, но тот везде суёт свой нос.
— Скорпионы. Оба. В Терсентуме Южного Мыса родился.
— Так ты южанин, получается. А как в столицу попал?
— Распределили.
— Даже не представляю, каково это не знать свою семью, — с сочувствием вздохнула принцесса. — Я хотя бы отца помню. Мама умерла, когда мне и года не было.
Харо раздражённо выдохнул: «Сейчас расплачусь, мать твою. Скучнее разговора и не придумаешь».
— Сожалею.
— Не стоит. Это не идёт ни в какое сравнение с твоей участью.
— В Легионе все такие.
То ли ожидала от него душещипательных историй, то ли ответы показались грубыми, но она обиженно нахмурилась, уголки пухлых губ слегка опустились:
— Послушай, Харо, я просто хочу узнать тебя поближе. Не нужно искать никакого подвоха, договорились?
«Ну да, конечно. То, что с тобой стоит быть поосторожней, и дураку понятно. Обычная девчонка перевороты не замышляет. Вот только что тебе от меня нужно? Или мало, что согласился участвовать в твоей заварушке, которая, кстати, так и не состоялась».
— Простите, госпожа. Я никудышный собеседник.
— Можешь называть меня по имени.
— Как пожелаете, госпожа Ровена.
— Не пойму, ты издеваешься? — она вопросительно приподняла бровь. — Ну хорошо. Называй меня, госпожой, если так удобно. Как давно ты в столице?
— Пятый год.
— А твоя подружка… Пятьдесят Девятая, верно? Давно вы вместе?
— Вместе?
— Пара. Как мужчина и женщина.
Не, серьёзно? Только ей могло прийти подобное в голову. Он и Твин… Вот это поворот! Слая бы точно хватил удар.
— Мы не пара, госпожа. Она моя сестра.
— Сестра? Кровная?
— Разве не заметно по семейному сходству?
Ровена рассмеялась:
— Мне нравится твоя самоирония, но сейчас она не к месту.
— Прошу прощения, госпожа.
— Это ты меня прости. Так бестактно с моей стороны. Понимаешь, там, на смотре, когда ты заступился за неё, я подумала, что вас связывает нечто большее, чем дружба.
— Любой поступил бы также.
— Не любой, — возразила Ровена. — Признаюсь, именно это и привлекло в тебе. Никогда не видела такой самоотверженности.
Ну вот, опять этот взгляд, будто насквозь. Как-то не по себе от всего этого и вообще, лучше уж там, за дверью дохнуть от скуки, чем торчать здесь как идиот.
Ровена едва заметно улыбнулась:
— И как давно вы дружите?
— С первого дня в Регнуме.
— Наверное вы прошли многое вместе, раз так привязаны друг другу.
— Так и есть.
Принцесса задумчиво забарабанила пальчиками по столешнице. Он с трудом отвёл взгляд от обнажённого плеча. Накидку она так и не поправила. Кожа нежная, гладкая, нетронутая солнцем. Такой не обладала ни одна из знакомых ему женщин, даже Дис.
— Я слышала, ты превосходный стрелок, — помолчав, продолжила она. — Это правда?
— Наверное.
— Это и есть твоя способность? Как ты это делаешь?
— Зрение хорошее, — он попытался скрыть сарказм в голосе.
Ровена поднялась и злополучная накидка, зацепившись за спинку стула, соскользнула на пол. Не обратив на неё никакого внимания, она медленно приблизилась и принялась с интересом рассматривать его глаза.
Харо невольно опустил голову, отвечая на взгляд. Она была выше Твин, но едва достигала его плеча.
— У тебя и впрямь очень необычные глаза. И как далеко ты видишь?
— Достаточно.
— Например? Если я напишу что-то на стене в конце коридора, сможешь прочесть?
— Я не умею читать, госпожа.
— Да, конечно, — смутилась она. — Прости.
Ровена стояла так близко, что он едва ли не ощущал тепло её тела. По коже прошёл мелкий озноб, сердце заколотилось с новой силой. Злясь на себя, он попытался переключиться на что-нибудь другое.
«Отвлекись. Думай о чём угодно, да хоть о… Соберись, мать твою!»
— Наверное, это больно? — она внимательно рассматривала татуировки. — Кто их сделал?
— Пятьдесят Девятая, — он постарался, чтобы голос звучал как можно ровнее.
— Талантливо! — Ровена протянула руку. — Позволь?
