— Ты такой милый, когда злишься! Это так заводит…
Ей нравилось наблюдать, как Сила одурманивала жертву: зрачки расширялись, пульс учащался, дыхание становилось глубоким. То же самое происходило сейчас и с ним.
Вихрь убрал руку, непонимающе глядя ей в глаза. Всё ещё борется, пытается избавиться от наваждения.
«Нет, малыш, бесполезно!»
Девятая впилась пальцами в его спину, прижалась к груди, коснулась губ, заманивая горячим дыханием. Он ответил на поцелуй, сначала нехотя, преодолевая в уме только ему известные преграды, но с каждой секундой страсть нарастала. Она почувствовала его желание, упёршееся в низ её живота, и улыбнулась: куда ему бороться с этим!
Конечно, Вихрь — не Он, но жажду нужно утолить хотя бы ненадолго, иначе сойдёт с ума. Побыстрее бы всё прекратилось! Мальчишка уже начал сниться ночами, и интуиция подсказывала, что затягивать с этим чревато.
Осторожно стянув сорочку, чтобы не задеть ещё незажившую рану на плече, Девятая обнажила маленькие налитые груди. От жара её тела, казалось, плавился воздух. Она наслаждалась энергией, в которую оба погружались с головой, будто в воды Рубинового моря.
Вихрь застыл, не в силах отвести от неё взгляд. Его борьба с собой так забавна, но искушение слишком сильно — даже для него.
— Хочешь меня? — пряжка ремня тихо звякнула, штаны скользнули вниз до самых щиколоток.
Небрежно отшвырнув мешавшую одежду, она провела пальцем по его щеке, призывая к действию.
Прикосновение сработало как сирена, объявляющая начало боя на Арене. Утратив остатки контроля, он резко развернул её, прижал лицом к стене. Плечо пронзила резкая боль, острый камень впился в щёку, оцарапав кожу.
Вихрь сдавил рукой её горло, носком сапога ударил по лодыжкам, раздвигая ноги, рывком проник до упора.
Нежности от него не дождёшься. Впрочем, как и от других.
Презрение, граничащее с ненавистью, чувствовалось в каждом движении, в каждом прикосновении. Он злился на своё желание и оттого желал её ещё больше.
Зверёк попался в капкан.
Зато её жажда стихала. Подсознательно понимала, что только так сможет сохранить рассудок, иначе рука не поднимется убить. Выбор невелик — либо её жизнь, либо жизнь мальчишки, третьего не дано.
Вихрь владел ею грубо, с животной страстью, ведомый слепым инстинктом, что пробудила Сила. Напряжение возросло до предела, в порыве он прижался к ней. Шею обдало жаром дыхания, пальцы сдавили горло настолько, что не продохнуть. Из его груди вырвался приглушённый стон, и Девятая ощутила, как внутри запульсировало, разлилось горячей истомой.
— Ещё раз проделаешь это, и я придушу тебя, как шавку, — шепнул он ей на ухо и разжал пальцы. — Лучше подыщи себе другую игрушку, не хочу потом отчитываться за твой труп.
Девятая часто задышала, жадно ловя ртом воздух. Когда дыхание, наконец, выровнялось, она мрачно усмехнулась:
— Не волнуйся, милый, скоро оставлю тебя в покое.
— Я тебя предупредил. Нужно было их ещё на тракте добить, зря повёлся на россказни о твоих способностях.
Наваждение, что управляло им, рассеялось. Серые глаза снова обрели прежний холод, а на губах читалась ненависть, смешанная с отвращением.
— Рано или поздно я найду его.
Вихрь зло сплюнул:
— На твоём месте я бы поторопился.
— Оставь свои угрозы при себе, милый, — Девятая зло оскалилась. — Я ведь и укусить могу.
Он насмешливо фыркнул и, пнув сапогом перекладину кровати, вышел из казармы.
— Самовлюблённый кретин, — прошипела она, одеваясь. — Не зря хозяин держит тебя на коротком поводке!
Со стороны столовой послышался колокольный звон, сзывающий всех на обед. Заправив волосы под капюшон, Девятая пригладила смятую одежду, накинула куртку и вышла во двор. Морозный воздух защипал кожу на лице, изо рта вырвался пар.
Поёжившись, она направилась к уже столпившимся у порога желторотикам, галдящим в ожидании кормёжки. Регнумский Терсентум не сильно отличался от опертамского: те же казармы, те же столовые и надзиратели, те же ежедневные тренировки, на которые, к счастью, уже не нужно приходить.
Три года прошло с тех пор, как её распределили в ищейки. Год прослужила в Южном Мысе, потом перевели в Опертам за заслуги, а вскоре назначили старшей. Ещё бы, читать и писать научилась за считанные месяцы, а способность к связи с жертвой сыграла только на руку.
С тех пор часто приходилось мотаться по всему Прибрежью, и это не могло не радовать: куда лучше, чем кланяться в ноги напыщенным высокородным и охранять их никчёмные тушки.
Как бы ни презирали ищеек, а всё же именно они — непризнанная элита среди осквернённых.
Внимание привлёк тонкий девичий голос. Девятая повернулась к небольшой стайке рядом и прислушалась.
— …штук тридцать, не меньше. Такую свору ни до, ни после не видела, а у нас пара факелов, кинжалы да лук один на двоих. Много перебьёшь таким арсеналом! Думаю, живой бы не выбралась с другим напарником. Свезло, конечно, не то слово. Он их за мгновение спалил, одна зола осталась.
Девятая вздрогнула при упоминании золы. Тут же вспомнился труп соратника с Теневого тракта. Его не просто спалили — испепелили в считанные секунды. Совпадение ли?
— А что за способность у него такая? — вмешалась она в разговор.
Девчонка насторожённо нахмурилась:
— С какой целью интересуешься, ищейка?
— Обычное любопытство, — Девятая с деланным равнодушием пожала плечами. — Знакома была с одним, огонь прямо из воздуха создавал, но спалить такую свору псов даже ему было не под силу. Так что твои россказни, детка, годятся только для сопляков.
Девчонка безразлично пожала плечами и отвернулась, всем видом показывая, что разговор ей неинтересен.
— Не, она не врёт, — заступился один из желторотиков. — Сам видел, как он воронов гонял.
— Да ну! Я бы не прочь взглянуть на такое.
— Это уж вряд ли. Выкупили его ещё осенью.
— Жаль, — Девятая изобразила глубокое разочарование и, чтобы не вызвать лишних подозрений, отошла в сторону, не сводя глаз с осквернённой.
Та как бы невзначай глянула из-за плеча, но, встретившись взглядом, тут же снова отвернулась.
Что-то ей известно. Не мешало бы поговорить с девчонкой с глазу на глаз.
Досье с самого начала вызвало кучу вопросов: слишком сухо, мало информации, словно кто-то переписал с чистого листа.
Если верить написанному, Сто Тридцать Шестой — рядовой скорпион, ничего приметного, но при этом Перо похищает именно его. Выходит, среди прочих, более способных, выбрали заурядного мальчишку и устроили персональную облаву. Картина явно не складывалась.
