— Всё никак не могла вспомнить её имя, — Твин отдёрнула руку. — Хоть какая-то от вас польза. Вы не спасли её, вы предали её. Ты… Отец, говорите? Да вы для меня — пустое место!
— Дай мне шанс, прошу! Я всё исправлю!
— Исправите?! — Твин оттолкнула его и схватилась за голову, сжав до скрипа зубы. Невыносимая боль вонзилась в виски раскалёнными иглами, проникала в разум, заполняла туманом сознание.
Альтера вернулась.
Почувствуй Твин её раньше, может быть, и успела бы, но теперь она вырывалась, и сдержать её было невозможно. Кожа под перчатками пылала, пламя стремительно растекалось до самых плеч, и контролировать скверну она уже не могла.
— Что с тобой? — принцепс вскочил на ноги и протянул руку, желая помочь.
— Не приближайтесь ко мне!
Он не внял предупреждению, даже не сдвинулся с места. В глазах — покорное ожидание, словно давно был готов к возмездию.
«О да, я дам тебе шанс! — взревела Альтера. — Ты заплатишь за всё, мразь!»
Мир внезапно застыл. Струна времени натянулась до предела.
Твин рывком отбросило назад. Полностью лишившись контроля над своим телом, она с непривычной отчуждённостью наблюдала, как Альтера приближается к принцепсу, занося руку для смертоносного удара.
«Нет, это полное безумие! — мелькнуло в голове. — Он того не стоит. Соберись, Твин, нужно остановить её, пока не поздно!»
Словно пробудившись, закричала со всей мочи: «Убирайся назад!»
В последнее мгновение, когда кулак, охваченный зелёным пламенем, почти коснулся виска принцепса, Твин собрала всю волю и, представив туннель, побежала к сияющему белым выходу. Тело тут же отозвалось, вернулось под контроль, и удар, грозивший расколоть череп так называемого отца, пришёлся на шкаф за его спиной.
Струна времени лопнула. Грохот, вперемешку со звоном стекла, заполнил кабинет. Щепки разлетелись по сторонам.
Обессиленная и опустошённая, она упала на колени. Вдруг стало совершенно неважно, что произошло, и уж тем более, что будет дальше. Всё казалось таким ничтожным, незначительным, нисколько не касающимся по-настоящему важного. Единственное, чего хотелось, — вернуться в казарму и прижаться к груди Слая, почувствовать его тепло, услышать родной голос.
Максиан опустился рядом и положил ей руку на плечо:
— Это была Альтера?
Твин равнодушно скользнула по нему взглядом и поднялась:
— Лучше нам не видеться больше, господин принцепс.
— Я понимаю, дочка, тебе нужно время всё осмыслить.
Осмыслить? Жила все эти годы без отца и проживёт без него ещё столько же.
— Мне жаль, но вы обознались. Ваша дочь умерла ещё пятнадцать лет назад. А теперь прошу меня простить, господин, — последнее слово произнесла отстранённо, с холодной вежливостью.
Не дожидаясь, пока ответит, выскочила из кабинета и поспешила уйти как можно дальше, чтобы вдруг не окликнул, не бросился вдогонку.
Отец… Слово, ранее не имеющее ни облика, ни формы, теперь стало чем-то тяжёлым, гнетущим, ощутимо-осязаемым. Оно гналось за ней призраком прошлого, грозило растревожить уже, казалось бы, зажившую рану. Он отказался от них, поиграл с матерью и отшвырнул, как избалованное дитя отшвыривает от себя наскучившие игрушки. Он хуже надзирателей Легиона: во всяком случае, те не прячут своей сущности под масками раскаяния.
«Где он был, когда мама умирала у меня на глазах? Где он был, когда я, ещё ребёнком, рыдала в углу казармы, прячась, чтобы не увидели моих слёз? Где он был, когда меня хлестали кнутом за малейшую провинность, превращая спину в кровавое месиво?»
Кто он для неё? Всего лишь очередное ничтожество, каких полно среди свободных.
«Не верю, что говорю это, но ты поступила правильно», — голос Альтеры слабый, едва различимый среди мыслей, роившихся в голове чёрным облаком.
«Ты знала, кто он, с самого начала, верно?»
«Скорее, почуяла.»
«Что ты ещё помнишь, Альтера?»
Она не ответила. Твин снова ощутила абсолютное одиночество, будто её двойника и не существовало вовсе.
«Отвечай на вопрос, жалкая тварь!»
Тишина. Только глухие удары сердца и стук крови в ушах. Альтера опять исчезла, ушла так глубоко, что даже присутствия не ощутить.
Как во сне, Твин брела по замку, не замечая ничего вокруг. Машинально остановилась у ворот, сдала оружие и, войдя в казарму, отправилась прямиком к койке. Мельком взглянула на Слая, но он даже не обернулся.
«Ну посмотри же на меня! Прошу! Подойди, поговори со мной! — прошептала она, надеясь на чудо. — Ты мне нужен, Слай! Слышишь? Ты мне нужен как никогда!»
Бесполезно. Всё в прошлом. Нет теперь её Семидесятого, нет больше семьи. Харо единственный, с кем могла бы поделиться, но из-за ночных караулов не было возможности даже парой слов перекинуться. Принцесса, будь она неладна, забрала то единственное, что у неё оставалось. Как можно быть рядом и в то же время за тысячи километров друг от друга?
Стараясь не разрыдаться, она стянула перчатки, бросила на прикроватную тумбу и поспешила покинуть казарму. К счастью, единственное место, где можно побыть наедине с собой, пустовало, и, прихватив сменную форму, она вошла в душевые.
Хотелось надеяться, что сумеет смыть боль, пожирающую изнутри. Даже почти поверила, что так и будет, но вода лишь хлестала плечи, обжигала кожу, а боль только разрасталась.
Керс не ошибся, назвав годы в Терсентуме лучшими в их жизни. Так и есть, только он даже предположить не мог, как быстро всё покатится псу под хвост. Вернуться бы назад в тот день, когда ступили на землю столичного Терсентума, а потом зациклить время и навсегда остаться с братьями и Слаем в прошлом!
Воспоминания хлынули неудержимой волной.
Вот она спрыгивает в пыль, жмурясь от солнца. Позади Слай ворчит что-то неразборчивое под нос — злится на кого-то из соратников за неудачную шутку.
Несмотря на то, что тело ныло после долгой тряски, а от голода в животе образовалась давящая пустота, дух захватило от предвкушения новой жизни: они станут настоящими охотниками!
— Добро пожаловать в Регнум, ублюдки! — здоровяк с огромным пузом обвёл новоприбывших мутным взглядом. — Я ваш новый Мастер, отец и бог в одном лице. Теперь ваши жалкие шкуры принадлежат мне. Сейчас вы ничтожество, грязь под ногами, но я сделаю из вас настоящих скорпионов!
Твин вполуха слушала, как тот втирал о выпавшей им чести обучаться в столичном Терсентуме, как ценятся местные охотники и прочую хрень, которую так любили нести надзиратели. Всё это она уже слышала сотни раз. Не терпелось смыть дорожную пыль и набить живот хоть чем-нибудь съестным, да и просто осмотреться, в конце концов. Не целый же день созерцать потную рожу нового Мастера!
