— Ну ладно, — сдался Керс. — Урока не будет, но, может, пригодишься.
— А что делать?
— Сейчас узнаешь.
Он присел на крыльцо и, проследив, чтобы Агот отошла на безопасное расстояние, сконцентрировался.
Пятачок снега в паре шагов от него стал стремительно таять, превращаясь в лужицу. Керс мысленно представил ледяной шип, точь-в-точь как один из тех, что пронзил кабана, только размером поменьше.
Повинуясь мысли, лужа ожила, стянулась, начала расти, и уже через секунду превратилась в острый ледяной клинок, торчащий из земли.
— Давай ещё! — Агот восторженно захлопала в ладоши.
— Подай мне вон тот камень, — Керс указал на внушительного размера булыжник, валяющийся у соседнего дома.
Девчонка напряжённо засопела и сжала кулачки. Может, зря он её так напряг, она ж ещё совсем ребёнок, вдруг не справится? Но сомнения быстро рассеялись, когда камень, будто качаемый ветром, подплыл к ногам Керса и глухо рухнул на землю.
— Видал? — она расплылась в самодовольной улыбке, ожидая похвалы.
— Впечатляет! — согласился Керс. — Но ещё бы потренироваться тебе не помешало. Ладно, давай посмотрим, получится ли…
Он опустил руку на камень, представляя, что место его касания становится зыбучим, как песок. Даже сквозь перчатку чувствовалось тепло: менялась сама структура, поддаваясь его воле. Слегка надавив, Керс погрузил ладонь на несколько сантиметров, точно в податливую глину.
Агот приблизилась, с интересом рассматривая отпечаток пятерни:
— Красиво! — выдохнула она. — Ты, златоглазый, самый сильный танаиш!
— Ну, может, чуть-чуть, — рассмеялся он. — А вообще самым сильным был Первый.
— Первый? — Агот плюхнулась рядом. — Кто это? Расскажи!
Керс с улыбкой потрепал её по огненным волосам. Смешная девчонка: такая чистая, светлая, яркая, как солнышко. В ней невероятно много любви к жизни, которой, порой, так не хватает им, осквернённым. Легион не извратил её душу, не вырвал веру в добро раскалёнными щипцами ненависти, не приучил к жестокости, не отобрал имени. Таким, наверное, был и Первый.
Наверняка у него тоже было имя, но оно исчезло, стёрлось временем, как пыль дуновением ветра. Остался только номер и безликий образ, тем не менее известный каждому осквернённому.
— Создатель Легиона и первый его раб — вот кем он был. Проклятый герой. Творец и разрушитель. Говорят, он мог всё: создавать прямо из воздуха огонь, управлять любой материей — живой и неживой; мог легко воздвигать горы и так же легко рушить их; мог залечивать раны и убивать одной только мыслью.
Агот восхищённо выдохнула, изумлённо округлив глаза:
— Так разве бывать?
Керс пожал плечами:
— Не знаю, это всего лишь легенда. Думаю, он действительно что-то умел, но, пожалуй, его способности сильно преувеличены.
— И что с ним случиться?
— Он был предан лучшим другом, порабощён, а потом и убит.
Агот потёрла раскрасневшийся от мороза носик:
— Грустно это. Почему горожане столько зла иметь?
— Как-то не думал об этом, — пожал плечами Керс. — Наверное, из-за тех каменных коробов.
— Что за каменные коробы?
— Ну, дома такие. Большие, по несколько ярусов. Чем-то походят на короба, если вместе сдвинуть. Они прячутся в них, за толстыми стенами, а раз есть стены, значит, должны защищать от чего-то, верно? Иначе на кой они сдались? Вот люди и начинают искать, чего бояться: соседей, выдуманных врагов, уруттанцев, осквернённых…
— Сложно всё это, — махнула рукой Агот. — Хорошо, я не жить там! Степи — лучший дом, свободный!
— Свобода… — Керс проговорил слово медленно, изучая, будто наощупь.
Раньше оно для него было пустышкой, очередным обозначением чего-то недостижимого, непонятного. Теперь же он не только почувствовал вкус этого слова, он понял — ради свободы можно и нужно бороться, даже не жалко отдать жизнь, если понадобится. И очень скоро он сможет разделить этот дар с семьёй… с братьями, с Твин…
Из другого конца поселения послышались крики и топот копыт. Вдалеке суетливо забегали жители. Керсу даже показалось, что среди них промелькнул Севир. Похоже, что-то стряслось, и не мешало бы выяснить — вдруг нужна помощь.
— Возвращайся в юрту, — бросил он Агот, не оборачиваясь, и быстрым шагом направился к уже скопившейся толпе.
По дороге наткнулся на поддатого Бродягу. Тот поскользнулся, едва не бухнувшись в сугроб, и энергично замахал руками.
— Да что тут творится? — Керс поравнялся с другом.
— Быстро… к Севиру, — заплетающимся языком выговорил тот.
Керс раздражённо сплюнул: налакался, что тот пёс облезлый. Но терять времени на допрос друга не стал, всё равно сейчас толку от него, что от богомола молока.
Толпа гудела, что пчелиный рой. Из обрывков фраз Керс понял, что прибыл кто-то из Регнума. Прозвучавшее имя Керсу не было знакомо, но по разговорам понял, что в Исайлуме того хорошо знают. Вытянув шею, он разглядел Севира. Тот с мрачным лицом допрашивал агента.
Протиснувшись между зеваками, Керс остановился в паре шагов от беседующих. Слов было не разобрать даже отсюда, видимо, говорили о чём-то не предназначенном для чужих ушей.
Выслушав прибывшего, командир посмотрел на Керса и кивнул, приказывая следовать за ним. По дороге не проронил ни слова, но на его лице читалась не просто тревога — полное смятение. Гадая, что такого произошло, Керс проследовал за ним в дом и плюхнулся на ближайший стул: ноги после длинного дня едва держали.
— Максиан арестован, — Севир налил вина в деревянную кружку, опустошил залпом и с какой-то особой озлоблённостью швырнул её в стену.
Новость, конечно, поганая, но с выводами спешить рано. Слишком мало информации, может, всё не так страшно.
Керс молчал, насторожённо наблюдая за командиром. Таким он видел его впервые и, как вести себя, ещё не знал. Поэтому принял, как казалось, лучшее решение — не лезть под горячую руку.
Севир простоял не шелохнувшись с минуту, бездумно глядя на треснувшую кружку, потом вдруг повернулся к Керсу и смерил его оценивающим взглядом:
— Слушай сюда, малец. Возьми всё необходимое — хлопушки там свои, оружие. Через час чтобы ждал меня у ворот. Мы выдвигаемся в Регнум.
Прекрасно! Даже отдохнуть не успел. До Регнума четыре дня пути, а, судя по новости, им его придётся преодолеть за два. Спать в седле на холоде — то ещё, мать его, удовольствие, но больше всего тревожил другой вопрос:
— Его арестовали из-за принцессы, верно?
— А как ты думаешь! Принцесса тоже под стражей, правда, в замке. И это ещё больше усложняет дело… но к чёрту, по дороге всё обдумаю, — Севир принялся размышлять вслух. — Плевать на ищеек, прихлопнем, если что. К тому же они редко атакуют в открытую. А, может, вообще повезёт, и они не успеют пронюхать. Сейчас важнее Максиан, без него всё покатится месмериту в зад…
