Харо обошёл трупы, извлекая ножи и уцелевшие стрелы. Последних набралось меньше десятка. Столкнись они ещё одной стаей, даже вдвое меньше, отбиться будет непросто.
Спайк нетерпеливо вглядывался в темноту, переминаясь с ноги на ногу, и, как только Лия отошла от Двести Восьмого, махнул рукой, призывая двигаться вперёд. Твин перехватила факел у одного из сервусов и двинулась вслед за проводником.
Шли молча: каждый замкнулся в себе, переваривая случившееся.
Ровена мягко сжала руку Харо и, держась к нему как можно ближе, всё время посматривала на него, ища поддержки. Её тело била мелкая дрожь. Принцесса с трудом скрывала страх.
Бояться не стыдно, девочка. Здесь всем страшно.
Псы — полбеды, а вот то, что случилось с Девятнадцатым, волновало, наверное, каждого. И не напрасно. Жаль ублюдка. Такого даже он не заслужил. Лучше уж смерть, чем бессмысленное, противоестественное существование, уготованное плачущими своим жертвам.
На развилке взяли левее, и спустя минут десять, когда миновали подгнившую дверь со ржавыми петлями, Спайк остановился и дал добро на привал.
Ровена поманила Харо за собой, подальше от остальных, и, опустившись на пол, прислонилась к стене.
— Я больше не могу, — она говорила так, чтобы другие не слышали. — Мне стыдно, но я почти не чувствую ног, а ещё мне очень страшно!
— Соберись, Ровена, — Харо коснулся её подбородка и заглянул в глаза. — Осталось не так много.
Горькая улыбка мелькнула на её губах, глаза заблестели от слёз:
— Какая разница, когда умирать, сейчас или чуть позже? На мой взгляд, вполне подходящее место, — она вдруг смущённо опустила глаза. — Знаешь, я всё это время размышляла, что будет, если эта ночь окажется для нас последней. И только сейчас поняла, что всё не так уж и плохо. Во всяком случае, я встретила тебя, и это лучшее, что произошло со мной с тех пор, как умер отец. Некоторым и этого не дано…
— Мы выберемся отсюда! Ты слышишь?
Она пристально посмотрела ему в глаза, взяла его руку и прильнула к ладони щекой:
— Я верю тебе!
От её прикосновения бросило в жар. Харо уже не лгал себе, не убегал от себя. Теперь он был готов на всё, чтобы только оставаться с ней рядом, ощущать её тепло, слышать её голос.
«Я не подведу тебя, девочка! Чего бы мне это ни стоило.»
Положение, конечно, незавидное, но бывало и хуже. Во всяком случае, оставшихся соратников достаточно, чтобы прорваться через любую стаю, если действовать слаженно.
— Эй, Спайк, как далеко нам до выхода? — Харо посмотрел в измученное лицо провожатого.
Ещё мальчишка, наверняка и двух лет не прослужил в охотниках, но и от него может быть толк, скорпион как-никак.
— Около часа пути, — тот отпил из фляги.
— Что тебе известно об этом туннеле?
— Были здесь год назад, нарвались на здоровенную стаю, но сейчас псов должно быть меньше, они же охотятся по ночам.
— Ага, заливай! — проворчала Твин. — Может, тогда объяснишь, почему о плачущих ничего не предупредил?
— Да потому что не было их здесь! — оскалился Спайк. — Думаешь, Севир бы нас отправил на верную гибель?!
— Но ты же ему говорил, что проход нехороший. Своими ушами слышала!
Провожатый открыл было рот для ответа, но Харо прервал бессмысленный спор:
— Наша основная задача — доставить принцессу живой и невредимой. Не забывайте об этом! Двести Восьмой, сражаться ещё можешь?
— Да я в порядке, обычная царапина.
— Отлично, — Харо обвёл взглядом остальных. — Если наткнёмся на псов, не останавливаемся, прикрываем сервусов с принцессой. Лия, есть ещё спирт?
— Пару пузырьков наберётся.
— Держи их поближе. Псы боятся огня, сможем выиграть время.
— Керса бы сюда, — мечтательно вздохнула Твин.
— И без него справимся, — заверил Харо. — Главное, на плачущих снова не нарваться, а то присоединимся к Девятнадцатому.
— Чёрт, никогда не забуду его глаза! — Твин поёжилась, потёрла плечи. — Что они сделали с ним? Я не понимаю…
— Никто не понимает, но явно ничего хорошего.
— А я вообще думал, что плачущие — местная страшилка, — признался Морок. — Как тени вообще могут быть живыми?
— Слушай, дружище, я тут вот о чём подумал, — Двести Восьмой подался вперёд, принимая протянутую Лией флягу. — Эта твоя способность на псов вообще действует?
— Может, и действует, но их слишком много. Я с трудом шестерых тяну, ко всем одновременно в голову залезть не так просто, знаете ли!
— Жаль, — вздохнула Твин. — Придётся тогда надеяться на спирт и удачу.
Харо усмехнулся: «Надежда… Керс всё повторял, что надежда — опасная штука. От неё гибнут чаще всего. Понадеялся на удачу, а она подвела, и вот ты уже не живое, мыслящее существо, а ужин для псов. Или наоборот, посыпаешь голову пеплом над телом того, ради кого жил, ради кого сражался — просто потому, что закрыл глаза, понадеялся, что пронесёт, что кинжал не достигнет своей цели, что предсказание не сбудется…»
Нет, в этот раз пусть надежда морочит голову кому-нибудь другому, а он не допустит такой ошибки.
Сквозь разговоры он уловил едва различимый звук, доносившийся с противоположной стороны туннеля. Похоже, кроме него, никто ничего не слышал.
Поднявшись, Харо прошёл в темноту, подальше от голосов, и прислушался. Нет, не показалось: лёгкий шорох и повизгивание отчётливо звучали где-то там, в глубине.
— Что случилось? — Твин подошла к нему, напряжённо вглядываясь в черноту.
— Прислушайся.
Раздался далёкий, протяжный вой. Приближались псы.
— Что теперь делать? — её глаза тревожно блеснули.
Хороший вопрос, сестра!
«Ну же! Сейчас самое подходящее время, ты должен принять решение!»
Другой такой возможности уже не будет: достойная гибель в сражении с псами ни у кого не вызовет подозрений.
Харо оглянулся на Ровену. Прижавшись к стене, она приобняла руками колени и напряжённо смотрела в его сторону, боясь, что бросил её, что оставил одну.
Рядом стояла сестра. Та, с кем плечом к плечу сражался с тварями в пустошах, та, за которую готов был разорвать любому глотку. А там, вдалеке — она. Та, ради которой готов без колебаний отдать жизнь.
Да катись оно всё к хренам собачьим! Без Твин как-нибудь проживёт, а вот без Ровены всё потеряет смысл, жизнь снова станет такой же застывшей и пустой, как раньше, ещё до встречи с Ней.
— Уходим! Немедленно! — выкрикнул Харо и повернулся к той, кого называл сестрой столько лет. — Твин…
Вспомнилось, как уговаривал её на татуировки. Та всё не хотела, противилась, повторяла, что он нравится ей такой, какой есть. Твин ведь тоже приняла его настоящим, видела в нём брата, верного друга…
