– Настоящее чудо. Скоро она будет здесь. Держись.
– Едва ли продержусь. Я слышу крики чаек, а ты?
– Нет, только вороны каркают.
Фелл улыбнулся кому-то за спиной Обрина. Тот обернулся, но никого не увидел.
– Пошли прогуляемся, старый пьяница, – сказал лесничий. – Как же я рад тебя видеть! Только дай мне руку, а то сил совсем нет.
Фелл уронил протянутую в воздух руку, и голова его запрокинулась.
– Ты был хорошим человеком и верным другом, – сказал Обрин, закрывая ему глаза. – Надеюсь, там тебя встретят, как ты заслуживаешь.
Прибежавшая снизу Сигурни бросилась к Феллу. Обрин с Торганом отошли на почтительное расстояние.
Держа Фелла за руку, она что-то говорила ему. Обрин увидел на ее лице слезы и увел Торгана еще дальше.
– Эту прореху надо зашить, – заметил бывший сержант, показывая на распоротый бок вожака Фарленов.
– Ничего, само заживет. Жаль, что нет у него сыновей и некому назвать его имя на Хай-Друине.
– Это сделаю я.
– Да, кормак… Я и забыл. Обряд тебе знаком?
– Я его выучу.
– Почту за честь научить тебя. И понесу меч Фелла, если захочешь.
С вершины западного склона они увидели поле брани. Там лежали тысячи иноземцев, но и горцы тоже. Женщины, перевязав раненых, соберут оружие убитых врагов. Отряд Грейма шел на юг, чтобы захватить неприятельские обозы.
– Что, по-твоему, будет дальше? – спросил Торган. – Прислушаются ли иноземцы к голосу разума?
– Нет. Сюда пошлют Джасти с двадцатью тысячами солдат. Они будут здесь к концу лета.
– Ну что ж, мы окажем им достойный прием.
В сумерках Асмидир и Колларин отыскали Сигурни. Она сидела на дальнем холме, завернувшись в свой красный плащ.
– Спасибо, дружище, – сказал Асмидир. – Прошу тебя, оставь нас одних.
Колларин ушел. Черный воин сел рядом с Сигурни, обнял ее за плечи, прижал к себе.
– Я глубоко сожалею.
– Он уже умер, когда я пришла. Мы даже не попрощались. – Асмидир в ответ лишь крепче обнял ее. – Одна-единственная стрела, – продолжала она. – Палочка с заостренной железкой, и Фелла не стало. Почему он? Почему не я, не ты, не кто-то еще?
– У меня на родине верят в судьбу, Сигурни. Его время пришло, а мое и твое еще нет.
– Не могу поверить в его смерть. Думаю об этом и вижу, как он улыбается. Мне все время кажется, что он ждет меня в лагере. Это как дурной сон.
– Настоящего разговора у нас с ним не было. Он, наверно, видел во мне соперника, и наша с тобой… дружба вызывала в нем ревность. Но я почитал за честь сражаться рядом с таким человеком, как он. Не знаю, есть ли за гробом рай или чертог для героев, но ради Фелла надеюсь, что он существует.
– Существует, – твердо ответила Сигурни. – Фелл теперь там, вместе с Гвалчмаем, Фионом Острым Топором, Лораном, Меретом и сотнями других, павших в этот день. Только вряд ли это утешит их вдов и сирот. Теперь я знаю, какое это страшное зрелище – битва. Почему мужчины так любят войну?
– Если и любят, то очень немногие. Просто воины с годами стареют и из всех дней помнят лишь один, солнечный и победный. Они рассказывают о нем своим детям, и мальчикам хочется испытать то же самое. Такова жизнь, Сигурни. Мне жаль, что Фелл умер, ибо твое горе причиняет мне боль, но слезы прибереги для другого дня. Твои люди ждут, чтобы воздать тебе почести и отпраздновать нашу победу.
– Какое еще празднество, Асмидир? – отпрянула Сигурни. – Ты же знаешь, что это еще не конец. Мы выиграли передышку на лето, и только. За это время нам придется взять Цитадель и поставить укрепления на нижних землях.
– Придется, но не сегодня. Это твой час, Сигурни. Ты их королева, их спасительница. Сегодня вечером ты должна быть с ними.
Над ней возникла мерцающая, невидимая для Асмидира фигура Железнорукого.
– Черный прав, – сказал горный король.
– Ступай к ним, – сказала она и поцеловала куширца в щеку. – Скажи, что я скоро приду.
– Я подожду тебя. Пойдем вместе.
– Я хочу еще немного побыть одна. Иди.
Асмидир ушел, и призрак спустился на землю.
– Фелл погиб, – сказала Сигурни.
– Я знаю. Я видел, как он шел путем Света вместе со старым Гвалчмаем, и хотел пойти следом, но мне этот путь заказан. Я пробыл здесь слишком долго и теперь не могу уйти.
– Это несправедливо.
– Как все, что случалось со мною в жизни, а после и в смерти, – улыбнулся он. – Ничего. Зато мой дух дожил до дня твоей славы и удостоверился в том, что мы с Эларин произвели тебя на свет не напрасно. Будущее чревато опасностью, но у твоего народа есть достойный глава. Моя гордость при этой мысли поднимается выше Хай-Друина. А теперь иди к своим генералам. Скажи им спасибо, воздай хвалу, назначь других на место погибших.
– Я не могу сейчас думать об этом.
– Можешь – и должна. Ты вернула Торгану его гордость, и он дрался за тебя, будто лев. Поставь его вместо Фелла.
– Лучше уж Гарканана. Торган слишком упрям.
– Выходит, ты все-таки способна думать об этом, – хмыкнул король. – Ступай, дочка, и время от времени вспоминай своего отца.
– Неужто ты тоже меня покидаешь?
– Да, мне пора. Путь Света закрыт для меня, но могут быть и другие пути – кто знает?
– Сначала я потеряла Фелла, а теперь и тебя.
– Нас заменят другие, Сигурни. В друзьях и советчиках у тебя никогда недостатка не будет. Мне бы очень хотелось тебя обнять, но такие радости не для мертвых. Ступай, дочь моя. – И он растаял, не сказав больше ни слова.
Сигурни постояла немного и пошла к лагерю, на свет победных огней.
Эпилог
В самом начале лета королева Сигурни со своей свитой приехала к водопаду Железнорукого. Талиесен ждал ее в пещере, как обещал. На камнях горел маленький костер, разгоняя сырость.
– Здравствуй, Талиесен.
– Здравствуй, королева-воительница. Готова ли к следующему сражению?
– Время покажет. Ну, а ты? Готов рассказать, по какой причине мне помогал?
– Пока еще нет. Моя страна тоже воюет, и особенно мне с тобой прохлаждаться некогда. Я должен увидеться с одной королевой. Она уже стара, но тверда как сталь. Всю жизнь она боролась с врагами, и теперь ей предстоит последняя схватка – с демоном, преследующим ее долгие годы.
– И послал его Якута-хан. Он сам мне так сказал перед смертью.
– Не сомневаюсь, что верх будет твой, госпожа моя, – торжественно произнес чародей.
– Не одного тебя ждут дела. Ты сам просил меня о встрече – зачем?
