— Верно, — спокойно кивнул Фигель. — Но это ещё не всё. Если честно, мне нравится ощущать себя обязанным выполнять твои желания. Это успокаивает магию защитника, которая мучила меня с момента, как я отрёкся от своего призвания.
— И ради этого ты будешь служить даже столичной фифе? — недоверчиво полюбопытствовала я. — Страшно представить, что Диас может пожелать.
— Точно, — вмешался Максим. — Филечка, а давай Колючка тебя быстренько расколдует, а я потом так же скоренько приворожу? Будешь мне служить! Максимум, что сможет Адалин, когда я свалю, так это отравить кого-нибудь. А Диас всё-таки боевой маг!
— Тебе незачем меня заколдовывать, — мягко отозвался Фигель.
Я ошеломлённо покосилась на них и потыкала примолкшего Семёнова в бок. Прошептала:
— И тебе это не кажется подозрительным?
— Кажется? — переспросил он и, покачав головой, решительно обратился к библиотекарю: — Нет! Я уверен, что пришло время всё рассказать Терану.
— Только не это! — вскрикнула я. Погрозила друзьям: — Попробуйте пикнуть.
— Николь, нам придётся это сделать, — заупрямился Артём. — Ты же не думаешь остаться в чужом мире и теле? Да ещё с чужим мужчиной? Пусть ректор знает, с кем имеет дело. Возможно, он постарается обучить тебя быстрее и поможет нам вернуться через разлом, о котором ты рассказывала…
— Или прекратит уроки, а свой дом спалит драконьим пламенем, — в тон ему продолжила Адалин. — Чтобы не отпустить нашу Колючку.
— Думаешь? — загорелась я надеждой.
Семёнов вздрогнул и замолчал, Машков же сочувственно посмотрел на меня.
Фигель предположил:
— Скорее сдаст вас столичным магистрам.
— Теран так не поступит, — побледнела Адалин. — Мы же никому ничего плохого не делаем.
— Сможешь доказать, что его студенты попали в чужой мир не из-за вас? — сухо поинтересовался библиотекарь. — Я знаю своего друга. Ридс терпит вас до сих пор лишь по одной причине.
Он многозначительно выгнул бровь, а я вспомнила цветы, которыми хлестала дракона по морде. Надо же! Как этой Диас удалось с одной ночи влюбить в себя Терана? И как я могла обманываться? Ему нравлюсь не я, а другая девушка.
Внезапно стало трудно дышать, и я отвернулась к окну. Смахнула слезинку и глухо спросила:
— А эти столичные магистры поверят словам ректора?
— Уверен, маги найдут способ выяснить правду, — мрачно отозвался Фигель.
— Может, бабуля нас спасёт? — яркой птицей встрепенулась Адалин.
— Госпожа Воун, возможно, денёк погорюет о пропавшей в другом мире внучке, — пожал плечами библиотекарь, — а потом засучит рукава и самолично примется изучать иномирцев. Исключительно с целью доказать опасность разломов и требуя уничтожить их все до единого. Этот путь гораздо быстрее и эффективнее, чем завоевание голосов драконов с помощью бракосочетания.
— Точно, — вздохнула я. — Помню, как Селеа перепугалась, когда узнала о нас. Обвиняла, что мы собираемся завоевать её мир. — И пригорюнилась. — Думаю, что многие отреагируют похожим образом. Придётся питаться исключительно драконьими ягодами, чтобы доказать свою невиновность каждому.
— Боюсь, наш мир не выдержит, если ты сменишь рацион, — рассмеялся Фигель. — Ридс считает, что именно ягода пробудила в тебе спящий талант к пространственной магии. И я склонен думать так же. В тот день ты впервые сменила ипостась, а вскоре в этом же месте пропали студенты, и в нашем мире появился странный летающий дом…
— То есть виновата Колючка, — подытожил до сих пор молчаливо слушавший Семёнов. Повернулся ко мне. — Беру свои слова обратно. Ничего не говори ректору.
— И не собиралась, — зябко поёжилась я.
— А я бы послушал.
Голос Терана прозвучал громом среди ясного неба. Втянув голову в плечи, я покосилась на распахнутую дверь. Ридс в своей любимой позе — скрестив руки на груди и привалившись к косяку — внимательно прислушивался к нашему разговору. А за ним я заметила чем-то весьма довольную Селеа. Волосы девушки были растрёпаны, губы припухли.
Сердце моё пропустило удар, а затем зашлось в бешеном стуке.
Так вот почему ректор не пришёл!
Глава 32. Есть право на ошибку? Сверни налево!
Теран кивнул мне, указывая на дверь.
— Прогуляемся?
Я глянула на Селеа и, сжав кулаки, потопала к выходу. С одной стороны, мне стоило уйти отсюда куда подальше, чтобы в академии прямо сейчас не стало на одну студентку меньше. С другой — ректору тоже может достаться. Я всё-таки боевой маг! И эта загадочная сила вместо того, чтобы подчиняться разуму, охотнее реагирует на мои эмоции. А последних было хоть отбавляй!
Я остановилась, только когда впереди замаячила тёмная громада ночной академии. Смотрела вперёд, зная, что Теран следует за мной. Молча закрыла глаза и, глубоко вдыхая, пыталась успокоиться, чтобы случайно не активировать загадочную пространственную магию и не перенести Селеа на самую вершину Останкинской телебашни. Останавливало только то, что башня может прилететь сюда.
— Ни в чём не хочешь признаться? — услышала наконец тихий голос ректора.
Развернулась и посмотрела Ридсу в глаза.
— Сначала тебя послушаю.
— Ты о чём? — выгнул он бровь.
— В следующий раз, если запланируешь свидание со студенткой, будь добр, предупреди, что занятия не будет. Мы ждали тебя до самой темноты!
— Свидание? — усмехнулся он. — С чего ты взяла, что у нас было свидание?
— У Селеа на голове швабра, губы распухли, щёки алые, — раздражённо перечислила я. — Глаза так сияют, что можно магический свет тушить — и так всё видно будет!
— Хм, — шагнул ближе Теран. Взял меня за плечи и серьёзно ответил: — В другое время мне была бы приятна твоя ревность, но сегодня она меня злит. Ты говорила, что оказываешь знаки внимания молодому Финсу, только чтобы их помирить. Но сегодня Селеа плакала несколько часов.
Я растерянно моргнула.
— Плакала? Но почему?
— Потому что увидела, как вы с Ориджем целуетесь в пустой аудитории, — сухо пояснил он.
— Но мы не… — начала было я.
Но Ридс перебил.
— Я был в саду в это же время. Элин, вы стояли у окна! Мне едва удалось успокоить Селеа.
Меня будто ледяной водой окатили. Что? Так глаза её блестели от слёз? Неужели я снова ошиблась? Помотала головой.
— Она же в тебя влюблена!
— С чего ты вообще это взяла? — в сердцах спросил он.
Мне хотелось перечислить все замеченные признаки, обвинить Селеа, но я промолчала. Всё могло быть совершенно не так, как казалось. Как получилось с Ориджем.
