— Откуда ты знаешь?
Я мысленно поклялась себе, что не стану избегать разговора, если встречу мужа велосипедистки. Я опять наклонилась над Ксавье, поцеловала и погладила его лицо нежно-нежно.
— Не переживай заранее, а я сегодня или завтра найду способ все узнать. Лежи, отдыхай.
Но он, который еще совсем недавно вообще или почти ничего не говорил, теперь не мог остановиться.
— Если она умерла, если она умрет… я буду убийцей…
— Нет, ты не будешь убийцей ни при каких условиях, ты же не хотел, чтобы случилось то, что случилось. Я это знаю, и ты это знаешь…
Но он меня не слушал, он меня не слышал. Его грудь поднималась все быстрее и быстрее. Он впал в панику и бесполезно изнурял себя — он был еще слишком слаб, чтобы справиться с мучительными страхами. Я пообещала себе: что бы ни стряслось, пусть даже самое страшное, я не потеряю своего мужа — продолжу бороться за него, за его выздоровление, за то, чтобы он сохранил рассудок.
— Ксавье… успокойся, любимый…
— Нет…
— Посмотри на меня, — приказала я, повысив голос.
Он послушался и заплакал.
— Мне кажется, я пару раз пересекалась с ее мужем. Вид он имел не лучше моего, но не был в отчаянии. Не могу себе представить, чтобы его жена умерла, разве что он потрясающе владеет собой. И если бы случилось худшее, он бы не оставался в больничных коридорах неделю спустя. Ты ее не убил…
Завладевшее его телом напряжение понемногу спало, я продолжала гладить его лицо и держать за руку, я тихо повторяла ему все известные мне слова любви, в конце концов его дыхание стало ровным, нормальным, и он уснул. Я прошептала ему на ухо последнее «люблю тебя» и собралась уходить. Оставалось забрать его вещи, чего мне совсем не хотелось, но выбора не было. Я должна взять это на себя ради него, чтобы они больше не попались ему на глаза. Молния была застегнута, содержимое сумки скрыто от меня; надо будет вооружиться храбростью, чтобы все вынуть. А вот его каску придется взять в руки. Сколько раз я подавала ее Ксавье? Я привычно положила каску на предплечье, придерживая ладонью, и кожей ощутила отколовшуюся краску; развалившийся щиток гипнотизировал меня, точь-в-точь зияющая пустота, заставлял смотреть на картинки, которые я упорно отвергала: падающее с размаху тело Ксавье с силой ударяется об асфальт, скользит по нему, ломается. Этот проклятый щиток заодно показывал мне и тело женщины, не имеющей лица, для меня остающейся незнакомкой. В каком состоянии ее тело сейчас? И что будет с Ксавье, если ее сердце перестанет биться?
В коридоре я встретила сестру, которая собралась зайти в палату, чтобы проверить Ксавье.
— Все в порядке? — спросила она.
— Он только что заснул, но перед тем был немного возбужден. Он беспокоится о…
— Я знаю… Он постоянно спрашивает нас о ней, но нам запрещено обсуждать это с ним.
— Понимаю.
— Не волнуйтесь, мы заботимся о нем.
Она вошла в палату и закрыла за собой дверь.
Тягостные последние минуты выбили меня из равновесия. Ксавье не из тех, для кого приступы тревоги или панические атаки — дело привычное. Значит, ему приходится нести дополнительный груз. И еще нечто новое: его изменившееся восприятие жизни. Спустившись вниз, я сообразила, что впервые не столкнулась с мужем пострадавшей. Такое вот невезение: как раз сейчас, когда мне позарез нужно было выяснить все насчет самочувствия его жены. Я вышла на улицу, и вдалеке вроде бы мелькнула знакомая высокая фигура. Я рванула за ней, мне мешали сумка и шлем, они больно били по ногам и по ребрам, люди поглядывали на меня, как на сумасшедшую, но мне было наплевать, моей единственной целью было спасение Ксавье. Я не замечала ни темноту вокруг, ни густой дождь, вот только этот мужчина шел быстро, слишком быстро.
— Подождите!
Никакой реакции, естественно, а поскольку я не знала его имени, ничего другого я крикнуть не могла. Я помчалась быстрее и закричала еще громче. Подозреваю, что ему захотелось узнать, что происходит у него за спиной, поэтому он остановился между двумя рядами машин и повернул голову на звук моего голоса. Я не упустила шанс и догнала его, но мрачная и усталая гримаса, которой он меня встретил, едва не заставила меня отказаться от своего намерения.
— Извините, что я вас позвала таким образом. — Я постаралась перевести дух.
— Мне некогда, — буркнул он и пошел дальше.
— Уделите мне пару минут, прошу вас.
Он обернулся ко мне, и я увидела, как осунулось его лицо.
— Слушаю.
У меня заплетался язык, я не подобрала заранее слова, которыми могла бы упросить его. Я была загнана в угол и плохо справлялась со своей задачей, тем более что, честно говоря, от этого человека исходила подспудная угроза насилия. Она проступила явственнее, когда в поле его зрения попала каска Ксавье, которую я держала под мышкой. Он уставился на нее, его лицо сделалось еще более злобным, а кулаки сжались. Я как могла прятала этот раздражающий предмет за спину. Я хорошо представляла, что он испытывает. Я повела себя как полная дура, лишенная здравого смысла и такта. До чего неуместно с моей стороны справляться о состоянии его жены, если он считает виновным в несчастном случае Ксавье.
— Вам не удастся ее спрятать, — он указал пальцем на каску. — Мне все равно известно, что она у вас в руке.
Я отступила на несколько шагов, мое замешательство усилилось.
— Простите… мне очень жаль… сама не знаю, что делаю…
Он вздохнул так громко, что мне пришло на ум: от этого глотка воздуха зависит его жизнь. И вдруг, неожиданно для меня, его плечи немного расслабились.
— Можете не извиняться, вы ни в чем не виноваты… Получается, они вернули вам вещи мужа?
Он явно удивился.
— А вам нет?
— Нет…
Это, похоже, напрягало его, даже беспокоило. Сама не понимаю почему, но мне захотелось его успокоить.
— Возможно, завтра… Знаете, это не так-то и легко, должна вас предупредить.
— Спасибо… догадываюсь.
Дождь усилился, и я подняла лицо к небу, даря себе секундную передышку, от капель воды мне стало легче, я будто проснулась и одновременно отдохнула. Мои мысли умчались к Ксавье, прикованному к койке и сражающемуся с болью и чувством вины. Окажись муж рядом, он точно бы расхохотался и велел мне спрятаться от дождя. Он любил наблюдать за тем, как я бегу под дождем, и при этом ему всегда хотелось укрыть меня. Горло перехватило. Когда еще мы переживем такие моменты?
— Вы хотели о чем-то спросить?
Я резко спустилась с небес на землю парковки.
— Вообще-то… мне хотелось узнать, как ваша жена, но я пойму, если вы откажетесь отвечать.
Сначала он избегал моего взгляда, потом сдался, перестал противиться.
