Ледяной ветер стегнул меня по лицу, я подняла воротник пальто и уткнулась носом в шарф. В десятке метров от машины я различила силуэт мужчины, нервно расхаживающего взад-вперед и ерошащего волосы. Сердце забилось сильнее. По мере того как я узнавала Сашу, мои шаги замедлялись. Что он здесь делает в столь позднее время? И почему его появление приводит меня в такое замешательство? Уловив поблизости движение, он притормозил. Сделал несколько шагов навстречу, я тоже. Мы молча смотрели друг другу в глаза, это продолжалось долго, меня затрясло.
— Добрый вечер, Ава…
— Что вы здесь делаете?
Он заозирался, словно в поисках ответа.
— Я… Как бы это объяснить… Я…
На моей памяти он впервые так запинался. В конце концов он все же взял себя в руки и выпрямился во весь свой высокий рост.
— Вообще-то я уже уходил, и тут вдруг — ваша машина… И вот, надумал подождать вас.
— Зачем?
— Хотел узнать, что у вас нового.
— Я тоже хотела спросить, что у вас слышно, — неожиданно вырвалось у меня.
— Я что-то не вижу вас. Вы идете другой дорогой, не мимо магазина Жозефа?
— Я подхожу с той стороны улицы, — призналась я.
Он покивал. Мои слова и позабавили его, и раздосадовали.
— Но… вы… Вы же могли зайти в галерею, я там бываю каждый день.
— Знаю, вижу, что свет горит.
Он тоже избегал меня. Значит, не у меня одной возникло это выбивающее из колеи чувство, которого быть не должно.
— Зачем же вы меня поджидаете сегодня?
— Я же вам сказал — хочу знать, как у вас дела, — с иронией в голосе ответил он.
У меня вырвался короткий смешок.
— Со мной все в порядке…
— Правда? — переспросил он, искренне обрадовавшись.
— Да… нам только что сообщили приятную весть. Ксавье отпускают домой, через два дня его выпишут.
Использовать реальные события в качестве щита. Его легкие пропустили один вдох, но он совладал с собой, хотя лицо оставалось напряженным.
— Ваши дети обезумеют от радости. Да и вы тоже, догадываюсь.
— Ну да, я уже на седьмом небе, — весело ответила я.
— А… Ксавье?
Было видно, как ему трудно произнести это имя, но он справился.
— Он растерян, напуган, но ему обязательно станет лучше, когда он будет с нами, надеюсь, вы это понимаете.
Он мягко улыбнулся мне.
— А как себя чувствует Констанс?
— В последние несколько дней боли не такие сильные. Врачи собираются делать еще одну операцию на руке. Не скажу, что к нам вернулась надежда, но это все же лучше, чем ничего.
— Желаю вам, чтобы все прошло хорошо. Буду всем сердцем болеть за вас обоих.
Я точно никогда не узнаю о результатах операции. Еще чуть-чуть, и я покину больницу, а он останется.
— Спасибо… Значит, я вас здесь больше не увижу?
У меня не получалось ему ответить, перехватило горло, и я потупилась. Порыв ветра заставил меня задрожать, я и забыла, что на улице такой холод. Саша сделал шаг ко мне, но спохватился.
— Садитесь в машину, не мерзните. Я не должен был вас так долго задерживать.
— Нет, вы не правы, — возразила я, не успев подумать.
Я снова теряла контроль над собой, мне не хотелось уезжать. Но я была обязана это сделать. Причем не медля. Все это должно прекратиться. Я нажала кнопку на брелоке и подпрыгнула от раздавшегося звука. Саша открыл мне дверцу и отошел, давая мне пройти. Я швырнула сумку внутрь и в последний раз обернулась к нему. Он не двигался с места и держался за ручку. Наши глаза встретились и не отпускали друг друга. Целую вечность, как по мне.
— Саша, я…
Я вздохнула, растерявшись, в смятении. Что я могу сказать? Ничего. Его лицо еще больше замкнулось.
— Будьте осторожны в дороге. До свиданья, Ава.
— До свиданья, Саша.
Я наконец-то села в машину, он осторожно захлопнул за мной дверь и ушел. Я включила зажигание и начала выруливать с парковки, не пытаясь обменяться с ним последним взглядом. Но не удержалась, посмотрела в зеркало заднего вида — он резко развернулся, нервно провел рукой по волосам, потом расправил плечи и ускорил шаг. По дороге я непрерывно прокручивала в мыслях и наш разговор, и эмоции, которые он пробудил. Я ничего не понимала. Во всем этом не было никакого смысла. Я сходила с ума. Из-за недосыпа меня заносило, как машину с неисправными тормозами на вираже. Меня переселили в параллельный мир. Эти пятнадцать минут никогда не существовали. Я все забуду, запру на замок. Слишком уж чувствительной и уязвимой я стала из-за того, что на нас свалилось. Мельчайший знак внимания теперь волнует меня, выбивает из равновесия. Мне позарез нужна хоть какая-то поддержка или проявление отзывчивости. На самом деле ничего не произошло. Не было ничего. Совсем ничего. Ксавье выпишут как раз вовремя. Я больше никогда не увижу этого человека. Ни-ко-гда.
Вплоть до долгожданного дня я почти не спала, постоянно возвращаясь к одним и тем же вопросам. Как пройдет встреча Ксавье с нами, с домом? Будет ли ему спокойно и комфортно здесь? Днем у меня было столько дел, что некогда было обдумывать все, что приходило в голову. Я старательно приводила наше жилище в порядок — уборку я откладывала давно — и возвращала спальне прежний уют, усердно восстанавливала привычную обстановку нашей близости, чтобы Ксавье было хорошо, чтобы он проникся тем, что теперь дома. Чтобы немного погодя забыл больничные запахи и колючие простыни. Каждый день я представляла, как буду проводить ночи с мужем, и мое нетерпение нарастало. Я сдерживала, как могла, возбуждение детей, предвкушавших приезд отца. Их нетерпение помогало мне отложить в сторону собственные волнения и беспокойства, а заодно обуздывать порывы сердца, когда немыслимое прокладывало путь в мое сознание. Осторожно проходя по улице к галерее и по больничным коридорам, я ухитрялась не пересекаться с Сашей, а он больше не поджидал меня у машины и не пытался заявиться в галерею. Мысль о том, что скоро, совсем скоро я приведу Ксавье в дом и распрощаюсь с больницей, приносила облегчение.
Я приехала за ним на семейном автомобиле, так как моя маленькая машинка не была приспособлена под костыли. Я в последний раз прошла по парковке, где мне был знаком каждый закоулок, каждое парковочное место, а не только то, что я уже считала почти своим. Мой живот, все мое тело были завязаны в тугой узел нетерпения и тревоги. Я мечтала об этом мгновении, запрещая себе верить в его реальность. Я отчаянно хотела, чтобы все прошло гладко, причем для всех. Но за последние недели я успела убедиться, что никогда не бывает так, как ожидаешь. До того как зайти за Ксавье, я раздала подарки всей медицинской бригаде в благодарность за прекрасный уход и заботу. Ксавье ждал меня в палате, неуклюже вышагивал по ней туда-сюда с костылями. Он не мог оставаться на месте, его лицо было замкнутым.
