— Ава, мы не должны…
Он шептал, хоть мы и были совсем одни в этом мире. Опровергая свои слова, он меня снова поцеловал.
— Мне надо уйти, — подхватила я, отвечая на его поцелуй.
— Да… Вам надо уйти…
Он сбросил с меня пальто, его ладони прошлись по моим рукам и опять обхватили мою шею, а наши губы не могли оторваться друг от друга. Я распласталась по нему.
— Остановите меня.
— Я не могу, не хочу, чтобы вы останавливались.
К любви — другие слова не годятся, они прозвучали бы вульгарно — мы переходили медленно. Каждое ощущение, каждый жест были уникальными, других таких никогда не будет. Наша одежда не разлетелась в разные стороны, она соскользнула с нас. Мне показалось, что он, как и я, заново открывает притяжение двух тел, ищущих одно другое. Ласки, страстные поцелуи были наполнены мощной нежностью, удовольствие и печаль опустошали меня. Я изучала его незнакомую до этой минуты кожу, он тоже детально, терпеливо и с рвением узнавал меня. Саша наблюдал за мной, подводил к наслаждению, но не давал его мне. Он играл с моим телом, он играл, как музыкант, на моем теле. К нам вернулись сомнения: мы были обнажены, он был на мне, мы зашли уже слишком далеко и двигались к непоправимому. Мы замерли на несколько мгновений, наши руки переплелись, наши глаза встретились, наши сердца колотились в безумном темпе, мы молча задавали себе один и тот же вопрос. А потом был поцелуй, который не мог стать последним. И вот Саша проник в меня, он во мне. Все остальное исчезло. Нам было тяжело сдерживать нетерпение, но мы прилагали все силы, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Я никогда не могла себе представить, что испытаю это головокружение с другим мужчиной, не с Ксавье, я была в ужасе. Сашин взгляд был зеркалом моего.
Он укутал меня в свою рубашку, чтобы унять бившую меня дрожь. Я спряталась в его объятиях. Мне было необходимо, чтобы он оставался рядом.
— Никогда бы не подумал… — прошептал он и не закончил фразу.
Я пока не была готова разорвать возникшую между нами связь. Его руки продолжали гладить меня, все еще защищая от реальности.
— Вот бы здесь заснуть, — призналась я ему.
— Да, тогда бы мы провели вместе еще несколько часов… Возможно, я чудовище, Ава, но я никогда не пожалею о том, что сейчас было между нами. Посмотрите на меня, прошу вас.
Я послушалась, его глаза были такими же яркими, как раньше, он не притворялся, невозможно было усомниться в его искренности. Мы только что нырнули в неизвестный, чудесный, пугающий мир с устрашающими последствиями.
— Я тоже.
Я поцеловала его еще раз, желание сделать это было сильнее меня. Я хотела запомнить его губы, его рот. В конце концов, не отрываясь от него, я все же вернула нас к действительности, хотя моя плоть не была согласна с моими словами.
— Мне пора.
Саша кивнул и властно притянул меня к себе.
— Не вставайте.
Он поднялся с дивана и собрал нашу одежду. Без его рук мне стало холодно. Они больше никогда не прикоснутся ко мне, а его кожа не дотронется до моей. Я села и вдохнула аромат его рубашки, чтобы запомнить его, пропитаться им. Мы молча оделись. Он взял меня за руку, и мы вышли из музыкальной лавки, на пороге я обернулась и в последний раз окинула ее взглядом. Я никогда больше не войду в эту дверь.
На улице я почувствовала себя в опасности — полная противоположность той защищенности, в которой я купалась только что. Я спрашивала себя, что мы здесь делаем, потому что это не имело никакого смысла. Зачем мы сбегаем от этого тайного счастья? И почему я позволила своим желаниям взять верх?
— Где вы оставили машину?
— Я пришла пешком.
Ему было трудно скрыть удивление.
— Я вас провожу.
Я жестом остановила его.
— Хотя бы пройдем вместе часть пути. Я не оставлю вас одну после…
Я воспользовалась тем, что вокруг не было ни души, и положила голову ему на плечо, а он крепко обхватил меня за талию, чтобы я не сбежала, чтобы побыла с ним еще хоть немного. Мы дошли быстро, слишком быстро. Саша не мог проводить меня до самых ворот. Я бы этого не вынесла. Когда мы были в двух домах от моего, я застыла.
— Здесь мы должны попрощаться.
До нашего расставания оставалось всего ничего, тем мощнее накатил ужас от осознания происходящего. Саша протянул ко мне руку, положил ладонь на волосы, я уткнулась в его шею, в последний раз вдыхая его аромат.
— Давайте не будем разрушать себя, не допустим, чтобы все было уничтожено, — прошептал он.
Он поцеловал меня, и мои веки защипало от слез. Я отстранилась, но продолжала сжимать его ладони.
— Саша, я…
— Не говорите ничего, не надо…
Я отпустила его, отвернулась и направилась к дому, где меня ждали дети и муж. Ноги меня не слушались. Прежде чем открыть калитку, я бросила на Сашу последний взгляд, он печально улыбнулся. Нам обоим было грустно. Мы только что принадлежали друг другу и потому знали, от чего будем вынуждены отказаться. Когда любовная история начинается, пребываешь в эйфории, тебя гложет ненасытное желание, хочешь любить, хочешь, чтобы тобой овладевали, не хочешь расставаться даже ненадолго — лучше вообще никогда или ровно на столько, чтобы обострилось желание наслаждения, которое удовлетворит страстная битва двух тел. Наша любовная история закончилась, не успев начаться. И нам придется с этим жить. Последняя секунда, последнее сомнение.
Реальность бурно обрушилась на меня в облике полусонного Месье, устроившего восторженную встречу. Дом мирно спал. В отличие от моего бешено стучавшего сердца и от моей совести. Я велела псу уйти на подстилку, и он удивительным образом сразу послушался. Перед лестницей я сняла шпильки и босиком поднялась на второй этаж. Я запретила себе заходить к детям. Как я смогу поцеловать их и нашептать им сладкие сны после того, что сделала их отцу? Если бы я сумела ускользнуть, чтобы еще раз пережить краткий миг свободы, подаренный мне в Сашиных объятиях… Но шли минуты, он удалялся от меня, а я погружалась в невыносимое отвращение к себе. Я бесшумно заперлась в ванной. Сняла платье и внимательно рассмотрела себя в зеркале: затуманившиеся глаза, губы, все еще припухшие от поцелуев другого мужчины, не моего мужа, покрасневшая от уколов его щетины кожа. И его запах на всем. Дрожа, я встала под душ. Мне нужно было стереть следы Саши на моем теле, в моем теле. По-другому нельзя, но я страдала, потому что сама помогала ему исчезнуть. Я в последний раз коснулась щекой своего плеча, которое он гладил и целовал, и в последний раз вдохнула его аромат. Вода стекала по моей коже, как слезы по лицу. Но не окажутся ли несмываемыми следы на сердце? Удастся ли мне забыть? Я, между прочим, пообещала ему не забывать… Слова, произнесенные в моменты страсти, немногого стоят, они так и остаются словами, когда реальность, чувства ответственности и вины вступают в свои права.
